Тирания веры - страница 25

– У всех этих бед общий корень, – сказал государь. – Млианарские патриции уже много лет будоражат народ, и храмовники всегда их поддерживали. Такое положение дел никогда меня не беспокоило, ибо невозможно излечить Сенат от грызни фракций, можно лишь распустить его. Но этот неманский священник, этот Клавер. Он смог привлечь на сторону храмовников столько лордов и земель, сколько не удавалось никому прежде. Мужчины и женщины из северных провинций стекаются под его знамена. И по мере того, как растет богатство и влияние храмовников, оно растет и у млианаров. Патриции уже стали господствующей силой в сенате. Они считают, что армии храмовников придают веса их требованиям, словно мои Легионы куда-то испарились. Потеря их талисмана, Вальдемара Вестенхольца, сильно ударит по млианарам, однако, боюсь, этим ты пуще прежнего обозлил их против Ордена. И хотя наши враги кажутся дерзкими, они способны действовать очень тонко и хитро, Конрад. Каждый их ход продуман до мелочей.

– Но чего они добиваются? – едва сдерживая досаду, спросил Вонвальт.

Император взял пару деревянных фишек, которые символизировали армии, и швырнул их на гравированную карту, как пару игральных костей.

– Власти. В частности, они желают, чтобы законодательная и исполнительная власть принадлежала Сенату. – Император презрительно оскалился.

– Который они подмяли под себя, – пробормотал Вонвальт. Именно об этом нас несколько недель назад предупреждал сенатор Тимотеус Янсен.

– Верно. Они желают низвести меня до положения выборного монарха, после чего возвеличить каноническое право. Впрочем, последнее – лишь часть моих домыслов, ведь иначе неясно, зачем неманская Церковь поддерживает их и вообще ввязалась в это. Патриции и Церковь действуют заодно, но союз этот противен обеим сторонам. Каждый считает себя кукловодом, а не марионеткой.

– Это также объяснило бы, почему Церковь в целом молчит, – заметил Вонвальт. – Или я ошибаюсь, и они уже осудили Клавера и его приспешников?

– Нет, ты все верно понял, – ответил Император. – Клавер убедил неманскую Церковь в том, что им нужны старые саксанские силы и что они заслуживают их получить. Конечно, нашлись церковники, которые отреклись от Клавера; многие в Сове недовольны им и считают выскочкой. Однако другие все же клюнули на приманку, и пока Клавер успешно движется к цели, они радостно стоят в сторонке, рассчитывая сначала посмотреть, как далеко он зайдет, и лишь затем объявить, какую сторону они поддерживают. Подобные увиливания приводят меня в бешенство. Как жаль, что Церковь не подчиняется мне, как моему прадеду, в отличие от проклятого Колледжа Предсказателей.

Следующие слова Вонвальт произнес осторожно. Я видела, что он с большой неохотой поднимает вопрос о двуличии магистратов:

– Правосудие Августа подозревала, что магистр Кейдлек тайно передает неманцам секреты Ордена в обмен на мирную жизнь. – Он ненадолго замолк. – Я лично допрашивал обенпатре монастыря Долины Гейл. Он признался, что по крайней мере один Правосудие сотрудничает с Церковью.

– Кейдлек – трус и глупец, – ожесточенно ответил Император. – В Сове он неоднократно вел переговоры с патрициями, в этом я уверен. Стоило мне выказать свое недовольство, как проклятые млианары всюду раструбили, будто я официально отрекся от всех магистратов. Однако на самом деле я до сих пор медлил и не выступал против Ордена. Сегодня из трех Сословий Империи мне по-настоящему подчиняется лишь одно. – Государь постучал себя по груди. – Но теперь, Конрад, когда ты вернулся, я могу наконец очистить Орден от мятежников. А после мы обратим наши взоры на Сенат. Люди уже выходят на