Ворон пригладил мои растрепавшиеся волосы, улыбнулся.
– Всего-то? А я уж подумал, что вызвал твою неприязнь и даже ненависть, такую ты бурю подняла. Такое тоже бывает, тогда брак невозможен, у него нет будущего, и кто бы ни стоял у алтаря, им придется навсегда расстаться.
– И нам тоже?
– Еще не все потеряно, Тома.
Он глянул поверх моей головы, и я тоже приподнялась на цыпочки, чтобы его широкое плечо не заслоняло обзор. Море успокаивалось. Порывы ветра стихали, и хотя грозовые тучи висели низко, из них уже не били молнии.
– Да, я уже трижды проходил первый этап и дважды – второй, но клянусь, ни с кем и близко не было такого чуда.
– А как у тебя это было… с другими?
– Первый раз мы смогли создать лишь раскаленную пустыню. В нас обоих было слишком много иссушающего равнодушия. И лишь далеким миражом на горизонте зеленели верхушки оазиса. Только поэтому жрецы нас допустили ко второму этапу.
А здорово у них тут тестирование поставлено! Теперь понятно, почему нет разводов. Если главное – способность создать и поддерживать мир, то питать его вниманием и заботой уже не проблема.
– А второй мир? – Я умышленно не стала называть слово «невеста». Тут невеста только я.
– Горы. Гордые, неприступные, безжизненные. Но эхо доносило звук водопада, и Небеса сочли – где вода, там и жизнь. Не получилось. Более того, та девушка покушалась на мою жизнь. А в третий раз воды было даже слишком много. Стоячей болотной воды. Это была трясина.
Мне стало грустно, я вздохнула:
– Зато сейчас – лишь клочок камня посреди бездонного моря.
Эхом моих чувств вдалеке жалобно крикнула чайка.
– Мы еще можем все изменить, Тома. Верь мне. Верь себе. Ведь начиналось все божественно прекрасно. – Ворон снова обнял мое лицо ладонями и – нежно-нежно, едва-едва – прикоснулся к губам.
В небе сквозь рваные тучи ослепительно брызнуло солнце, заставив на мгновенье закрыть глаза.
А когда я распахнула веки, вокруг уже стягивалась черно-белая воронка, закручивая в смерч бабочек, листья, цветы, волны и облака. Миг – и храм приобрел тот же графический, разделенный надвое, как костюм Пьеро, вид.
С той только разницей, что мы с женихом стояли, держась за руки, на границе черных и белых плит пола и когда-то успели поменяться местами.
Да еще появились два храмовника в одеждах своих Небес – темных и светлых.
– Наречение жениха и невесты состоялось, Небеса приняли их имена и благословили, – объявил служитель в белом.
Интересно, какое мое имя приняли их божества – родное, но иномирное Тамара, или местное Тиррина? Имя души или название тела?
– Но Небеса предупреждают, – произнес служитель в темном балахоне, – что темная сила некроманта может причинить вред невесте и миру между ними. Необходима адаптация невесты к черномагии жениха.
Ничего нового, собственно. Можно было и без тестов обойтись.
Сделав паузу, темный храмовник сказал:
– И еще Небеса предупреждают, что ментальная магия невесты может причинить вред жениху и миру.
Что? Какая магия? Ментальная? У меня? Не может быть! Тут какая-то ошибка!
– Что? – эхом донеслось из-за спины. – Она – менталист? Не может быть!
– Небеса не ошибаются, – был ему ответ.
Я оглянулась. Полюбовалась на изумленное лицо короля. И, отворачиваясь, скользнула взглядом по чеканному профилю Ворона. Вот кто даже не дрогнул, выглядел спокойным и безмятежным. Знал, наверняка знал, гад пернатый!
– Необходимо обучение невесты и адаптация жениха к ее магии, – завершил чернорясник. – Срок следующей церемонии – через год.
