Тишина камней - страница 30

“Всего лишь маленькие кусочки, – отмахнулся Отэранги. – Обещаю: сами по себе они не навредят людишкам. Да и, скорее всего, пролетят мимо”.

Шенкарок согласился и добровольно поднялся в небесную тюрьму, где был немедленно схвачен и закован в цепи, а сосуд, созданный из божественного терпения плененного, начал заполнятся человеческими грехами.

Отэранги же, зная, что куски, привлеченные божественной сущностью, будут падать туда, куда упадет первый, откусил от себя побольше и презрительно сплюнул в глубины Тэи. Плоть упала, расколов гору, и на том месте построили поселение и назвали его Атаранги, из неуважения к богу исковеркав его имя.

– Вот так и появился Атаранги, – заключил Инзима. – Место, где любят отдыхать охотники Старых земель. Место, где похоть смешивается с кровью, и каргхары упиваются этой окрошкой досыта.

Матаара, поравнявшись с ними к концу речи, захохотал и одобрительно похлопал Инзиму по плечу, чем явно того смутил.

Всадники приблизились к обители еще при свете катящегося к закату Нари.

С тех пор, как Ри был здесь  единственный раз, многое изменилось. Несколько крайних домов засыпало острыми обломками отколовшейся скалы. Руины никто не разбирал. Позади остальных выросли грандиозные сооружения из частокола, связанного цепями, призванные отводить селевые потоки и задерживать мелкие камнепады. Вдоль мощеной дороги вырыты канавы. Сваи пристроек укреплены отслужившими свои сроки металлическими изделиями: тарелками, частями доспехов. Улица стала у́же, некоторые дома выпирали и их приходилось объезжать. Праздношатающихся было мало, зато из каждого заведения доносился шум и гам, которые у Ри вызывали тошнотворное отторжение.

Он вдруг понял, что постоянно  и сильно сутулится. Хотя в Энфисе никто в подобном его не упрекал. Отец сызмальства следил за осанкой сына, твердил, что прямая спина и расправленные плечи говорят о твердом месте под солнцем. Ри сутулился, потому что не чувствовал почвы под ногами, боялся вздохнуть полной грудью, опасался оглядеться вокруг.

И сейчас мешки с песком вины, которую он испытывал перед жителями Энфиса, придавливали и не позволяли выпрямиться.

У каждого домишки из трубы валил дым. Дымное разнообразие поражало: от густого до тоненьких струек, от пепельно-серого до рыжего. В воздухе с путниками заигрывали запахи жареного мяса.

И только Ри начал с любопытством озираться, как отряд прибыл к «тесварице», так назвал Инзима эту забегаловку с щитом и черепом быка на двери.

– Наше любимое место – “Бочка”, – добавил он и, спешившись, отбежал к командиру. Они о чем-то недолго пошептались. Косаль Таг сдержанно улыбался, разглаживая бороду, а его родственник хихикал и кивал, соглашаясь с наставником.

Ри спрыгнул с Паутинки, а Матаара, подцепив лошадь за поводья, куда-то ее увел.

Подошел Инзима, похлопал Ри по плечу и серьезным голосом заявил:

– Прежде, чем мы набьем наши животинки да так, что не влезет больше ни кусочка, тебя ждет сюрприз, приятель. Идем с нами. Ни о чем не волнуйся.

Они пошли за Косаль Тагом, и Ри, перехватив сочувственный взгляд Лодисс Антеи, разволновался не на шутку. Он не любил сюрпризы. Ничего хорошего от сюрпризов не бывает – одни неприятности.

Они шли задними дворами,  перешагивая то храпящего в одних портках мужчину, а то и парочку любовников, заснувших в траве. Обходили огромные валуны с вытесанными нишами, служившие явно каким-то хозяйственным целям. Один раз Ри споткнулся, попав ногой в сточную канаву. Инзима поймал незадачливого спутника, придержав того за рукав: