– Учитель?.. – растерялся парень, с надеждой и мольбой глянув на Рё, а тот лишь обескуражено взирал на товарищей. Один был преувеличенно холоден и строг, вмиг обратившись в безэмоциональную и бесстрастную статую, а второй, ехидно скривив губы, даже не пытался скрыть неприязнь. Чьей идеей было выпроводить юного воина, сомнений не оставалось. И когда Хисато успел попросить друга об одолжении?
– Правильнее будет, если ты подождешь снаружи, – как можно мягче произнес Рё, подталкивая парня к двери. – Никто тебя не выгоняет, но процесс выздоровления сложный, и посторонним лучше не видеть магии, которая будет применяться. К тому же, лечение требуется не мне одному, а там всё сложнее. Нарушишь баланс и гармонию – считай, испортишь ритуал и вызовешь дурные последствия.
Он сочинял на ходу, безотчетно складывая слова, едва-едва пришедшие на ум, в предложения. Часть из сказанного являлось чистейшей правдой: лечение требуется всем. По крайней мере, им бы не помешал хороший психолог. Мысли блуждали далеко. Что случилось после аварии, что это за мир, и когда наступит пробуждение в родной реальности?
– Зачем ты так с ним? – нахмурился Рё, когда поникший Ватару, не смевший перечить учителю, вышел. – Он ведь еще совсем ребенок!
– Прямо как ты, – мгновенно отозвался Хисато. Он небрежно сдвинул склянки с поверхности низкого стола на один край, освобождая себе место, чтобы сесть. Несколько пузырьков глухо покатились на пол. – Если на мгновение и теоретически предположить, что окружающая нас действительность – игра, то пусть чужаки не догадываются, как мы тут очутились. Хм, впрочем, мы и сами этого не знаем. Ты ничего не понимаешь в местных законах и не подозреваешь, какой вес имеет правитель земель, которого восхваляют на все лады. Зато я в курсе многого. В теории, конечно. Не доверяйте никому, не общайтесь ни с кем. Хотя всё пустое, – сокрушенно покачал он головой. – Это не игра и не альтернативная фантастическая вселенная, потому что мы не выжили в аварии. Странно, что мы видим это после смерти.
– Смерти? – перебил его Рё. – Мы что, погибли там?.. Нет, это невозможно. Не верю.
Он умолк. Может, в глубине души верил? По спине пробежали мурашки, и ожоги вновь напомнили о себе сотнями иголок, вонзившихся под кожу.
В действительности они мертвы. Их трупы остывают, запорошенные снегом. Кровь на асфальте и на лицах, их освещает огонь, и укутывает снег. Разве он не видел? Разве не стал свидетелем жестокого месива на трассе за мгновение до того, как очнулся летним днем в мире, где царят феодальные нравы и в небесах летают мифические создания? Здесь – то, что они заслужили, живя, и получили, погибнув.
– Раз уж ты временно исполняющий обязанности шамана, – бесцветным голосом пробормотал Рё, – может, найдешь тут что-нибудь от ожогов. Мертвы мы или нет, но шея жуть как болит.
Мицуя растерянно мотнул головой. Важность и строгость, которую он демонстрировал перед Ватару, испарилась вместе с твердостью духа. Он снова выглядел взволнованным и с тревогой косился на горы хлама, будто ждал, когда из-под тряпья, осколков и кусков пергамента выпрыгнет чудище.
– Хоть что-то! – протянул Рё. Боль усиливалась, словно его поджаривали на слабом костре. Медленно, но упорно. Он наугад подобрал пузырек, который валялся поблизости, но надпись не прочел – чернила расплылись и стали не четким символом, а миниатюрным изображением вихря. В нос ударил запах хвои с примесью воска. Стоило ли использовать то, чье предназначение и состав не известны? Хотя не всё ли равно, если они мертвы?
