– При всем уважении, милорд, записи об Экскалибуре исчезли, но то, что мы имеем, согласуется со всем. А легенда о Граале куда более неопределенна.
– О чем ты? – спрашиваю я.
Ашер смотрит на Робина, лорда Оксфорда, и Робин молча кивает.
– Один момент, пожалуйста, – говорит Ашер и ускользает из комнаты обратно в замок Оксфорда.
Я смутно помню этот замок как некую огромную круглую библиотеку со множеством подземных кабинетов и палат. Через несколько мгновений он возвращается, несет толстую пачку бумаг и выкладывает их на стол. Я придвигаю одну к себе: это изображение средневекового банкета.
– Не могу понять, как это связано с Граалем, – качает головой один из лордов, держа в руке другой лист. – Тут нарисован какой-то котелок.
– В том-то и дело, – замечает Ашер. – Для начала, нигде не говорится, что такое Грааль. В некоторых документах он изображен как обеденная тарелка, в других – как котелок, в каких-то – как чаша. Все весьма несходно, и, боюсь, это заставляет предположить, что он вообще не существует как конкретный предмет.
– Тогда как он существует?
– Как некая идея, – говорит Ашер, и вокруг стола слышится разочарованное бормотание.
Я понимаю почему: Экскалибур был ощутимым объектом надежды, маяком, говорящим нам, что если мы просто сумеем его найти, то окажемся в безопасности. А вот от идеи нам нет никакого прока.
– Единственное, что имеется общего во всех историях о Граале, – они говорят о своего рода просветлении, – продолжает Ашер. – Об изобилии и возрождении. Сотворении. Больные земли исцеляются, давая неожиданный урожай, Грааль приносит процветание.
– Но он, конечно же, должен существовать, – говорит леди Кайрис, – потому что мы знаем, что его использовали для возрождения Аннуна после смерти Артура.
– Вот записи того времени. – Ашер выкладывает некий лист на середину стола.
Буквы на нем яркие – его недавно читали, и не один раз, – но я не понимаю языка.
– Это староанглийский, – поясняет Ашер. – И примерно это переводится так: «Когда земля лежала в запустении и Темный век опустился на Итхр, выжившие рыцари собрались у обломков Круглого стола на совет. Экскалибур лежал в центре Стола, пока шли великие споры о том, как заново наполнить земли Аннуна. Совет спорил три дня и три ночи, и в конце одна выжившая фея, леди Гвиневра…»[11]
– Гвиневра? – шепчет кто-то. – Я не знаю феи по имени Гвиневра.
– Они имели в виду леди Андрасту, – откликается леди Каур.
Мое сердце подпрыгивает. Андраста и была Гвиневрой?
– «Леди Гвиневра, – многозначительно повторяет Ашер, – входит в зал и говорит им, что один из них обладает силой восстановить Аннун, хотя это будет дорого стоить. И было решено, что Ланселот должен отправиться на поиски Грааля и, найдя его, разбить Грааль, и тогда инспайры возродят Аннун и в Итхре начнется великий век науки и искусства».
– Предполагаю, писавший это имел в виду Возрождение, – говорит Кайрис, – но это ведь было уже через много веков после Артура. Разве нет?
– Я тоже понял именно так, – соглашается Ашер. – Но Грааль обладает силой влиять на воображение в течение многих веков после того, как его использовали.
– Но он был уничтожен, – вздыхает лорд Элленби. – Так что для нас он бесполезен. Могу ли я предложить, чтобы мы вернулись к неотложному вопросу – как сокрушить Мидраута и как выяснить, что он сделал с пропавшими рыцарями?
В зале поднимается шум, кто-то возражает, кто-то соглашается.
