– Всё в порядке? – спрашиваю и тут же понимаю, что вряд ли хочу получить честный ответ.
– Подожди минутку, сейчас закончу с бельем и вернусь, – говорит мама с деланым спокойствием, таким же фальшивым, как и ее улыбка.
Она ведет себя странно, и мне это не нравится.
Я наблюдаю, как мама развешивает на веревке полотенца, кухонные тряпки, пушистые коврики из туалета и ванной. И это вся ее стирка? Меня одолевает тревога. Наконец мама возвращается и подзывает меня к себе на кухню. Усаживает за стол, опускается рядом, достает платок из рукава и вытирает глаза.
– Мне кое-что надо тебе сказать, – начинает она. – Это касается твоего отца.
У меня внутри все холодеет, и к горлу подступает тошнота. Я так быстро зажимаю ладонью рот, что сводит губы. Теперь понятно… На прошлое Рождество миссис Пек вызвала Сару Коллинз к себе в кабинет с урока географии и сообщила, что ее отец попал в аварию на мотоцикле. Так Сара и сидела там, пока мама не приехала и не забрала ее домой. Теперь она наполовину сирота.
Папа – это мой мир, я не хочу – не могу! – жить без него.
– Он умер?
Мама качает головой. Значит, есть надежда.
– Нет. Боюсь, мы больше не будем жить вместе, – говорит она и кладет руку мне на плечо. Даже через футболку я ощущаю ее холод. – Когда ты была в школе, он сказал, что уходит от нас.
– Почему?
Слезы наворачиваются у меня на глаза, а голос дрожит.
– В последнее время мы плохо ладили.
– Но зачем ему уезжать?
– Он считает, что так будет лучше.
– И где он собирается жить?
– В Хаддерсфилде.
– Где?
– В двух часах езды отсюда.
– Когда я его увижу?
– Не знаю. Думаю, не скоро. Он оставил адрес, по которому можно писать.
– Не собираюсь я ему писать! Хочу его видеть, сейчас же!
Мама крепко сжимает мою руку. Я понимаю, что, возможно, она лишь желает меня успокоить, но отчего-то это пугает меня еще больше.
– Вы разведетесь? Родители Марка Ферна разошлись, и теперь он живет с мамой, а отца видит только по выходным. Это несправедливо…
– Знаю, дорогая, знаю.
Мама не может сдержать слез и плачет вместе со мной. Ее рука снова тянется к моей, но я отдергиваю ее, прежде чем она успевает меня коснуться.
– Это несправедливо! – кричу я. – Почему он не дождался меня и не сказал все лично?
– Наверное, побоялся, что не справится.
– Я хочу жить с ним!
Мама вздрагивает, ее глаза темнеют – она явно не ожидала от меня такого удара, а мне хочется нанести его в ответ на ту боль, которую она мне причинила.
– Ты сможешь пожить с ним во время каникул, когда он обустроится на новом месте.
Мой взгляд падает на стол, и я понимаю, что он накрыт на двоих. Не на троих, как раньше! Меня захлестывает гнев, и одним рывком я смахиваю на пол всю посуду и приборы. Они грохочут и разлетаются на осколки. Теперь мама выглядит напуганной.
– Ненавижу тебя! Ненавижу! – кричу я, чтобы хоть как-то выплеснуть боль. – Зачем ты его отпустила? Это ты виновата!
Выбегаю из комнаты и слышу ее шаги у себя за спиной. Не дожидаясь, пока она меня догонит, взлетаю по лестнице и захлопываю за собой дверь в спальню. Падаю на кровать и, уткнувшись лицом в подушку, разражаюсь слезами.
Она поднимается ко мне лишь через час и стучит перед тем, как войти. Я демонстративно отворачиваюсь, делая вид, что мне совершенно нет дела ни до нее, ни до приготовленного ею ароматного куриного пирога с подливкой. Слежу в зеркале, как мама ставит поднос на стол и поворачивается, чтобы уйти, не сказав ни слова.
