Внезапно к дому подъезжает машина. Бегу к двери и вижу, как из нее выходит незнакомец и вытаскивает с заднего сиденья Нину. Она не стоит на ногах, и он оставляет ее валяться на дороге, словно мусорный мешок.
– Что ты с ней сделал, мерзавец?! – кричу, бросаясь навстречу.
Он пожимает плечами.
– Спокойно. Она просто напилась.
– Ей всего четырнадцать!
– Тогда держи ее дома! – кричит другой мужик, сидящий на месте водителя, заводит машину, и они уезжают.
От Нины несет алкоголем, сигаретами и рвотой. Я наклоняюсь, чтобы поднять и отвести ее в дом, пока соседи не заметили.
– Отвали, – бормочет она, пытаясь меня оттолкнуть.
– Пойдем, Нина. Нельзя же лежать здесь всю ночь.
– Не указывай мне, что делать, – возмущается она, однако противиться не может. В конце концов мне удается поднять ее, и мы медленно бредем к двери.
В кухне она кулем валится на табуретку и с глухим стуком роняет голову на стол. Облегчение от того, что дочь вернулась, перевешивает ярость. Но что теперь? Как говорить с этой новой Ниной, так непохожей на мою маленькую девочку? Мне хотелось бы убедить себя в том, что сегодняшнее происшествие – случайный срыв… Увы. В последнее время она стала совершенно неуправляемой, и я совершенно бессильна. Ругань, доводы, мольбы и слезы не помогают.
Я сдерживаюсь, чтобы не накричать на нее – все равно она мало что сейчас соображает и наутро ничего не вспомнит. Беру стакан, наливаю холодной воды и ставлю перед ней. Отталкивает.
– Выпей – завтра с похмелья легче будет, – советую я.
– У меня похмелья не бывает.
– Так дальше продолжаться не может. Это несправедливо по отношению к нам обеим.
– Я буду делать что хочу. Ты меня не остановишь.
– Ты еще недостаточно взрослая… для подобного времяпрепровождения. Это может плохо кончиться.
– Я развлекалась в городе с друзьями.
– Где? В барах?
Ее молчание красноречивее всякого ответа.
– Это противозаконно, Нина. И опасно! Кто привез тебя домой?
Она пожимает плечами.
– Ты вообще их знаешь? Как их зовут?
– Они сказали, что подвезут меня, если я им отсосу.
От неожиданности я отступаю назад, она разражается смехом. Я молюсь, чтобы это оказалось лишь грубой шуткой, сказанной, чтобы позлить меня. Но, похоже, это правда.
– Да не психуй, – снисходительно бросает Нина, заметив мою отвисшую челюсть.
– Кто эти твари? Как их зовут?
Она пожимает плечами.
– Какая разница?
– Ты еще совсем ребенок!
– Мне четырнадцать. В этом возрасте все так себя ведут. И к тому же я предохраняюсь.
– Что?
– Прошу надеть «резинку»… Как правило.
Она смотрит на меня в упор, а потом вновь начинает смеяться.
– А ты думала, я все еще девственница?
Мне словно пощечину влепили. Как я могла быть такой слепой? Почему не замечала того, что происходит у меня под носом? Причина этой ужасной трансформации, превращения Нины из умной, милой и чуткой девочки в злобного пьяного подростка, мне совершенно ясна даже без психологов. Во всем виноват ее отец и связанная с ним мерзкая тайна, которую я никогда не смогу ей открыть, ибо мой долг – оберегать ее. И пусть плата высока, ради нашего с ней спокойствия я должна защитить дочь от этого знания. Защитить любой ценой.
Нина изменилась почти сразу после исчезновения Алистера: сначала укоротила школьные юбки, потом без разрешения проколола уши. Учителя стали жаловаться, что она не выполняет домашнее задание, прогуливает занятия и издевается над теми, кто младше. Я оправдывала ее выходки переходным возрастом, но сама себе не верила.
