– Чего расхныкались? – насмешливо обратилась к подружкам Леночка. – Идемте, ничего они вам не сделают.
И прошла мимо, не останавливаясь.
Леночка была права, собаки никого из них больше не тронули. Но история, вроде бы хорошо закончившаяся, произвела неожиданный эффект. Передаваемый из уст в уста рассказ обрастал все новыми подробностями.
Других девочек успели покусать (пусть раны, к счастью, были не очень серьезными), на Леночке же не было ни царапины. А ее сверхъестественное спокойствие? А то, как стая бродячих собак испугалась ее появления? Все это изумляло, пугало, шокировало.
На Леночку и ее родителей косились, оглядывались. Их обсуждали, о них перешептывались. Терпение Лизы и Никиты лопнуло. Нелегко признаться себе, что с твоим ребенком происходит неладное, что он становится чужим и опасным, но можно сколько угодно прятать голову в песок, а в итоге придется взглянуть правде в глаза. Вот и им пришлось.
– Дальше только хуже будет, надо что-то делать, – решительно сказал Никита.
Лиза была с ним согласна.
– Заметил, когда это началось? – спросила она.
Никита, конечно, заметил: дочь начала меняться сразу после того, как прекратились ее ночные кошмары. А кошмары, в свою очередь, начались вскоре после дня рождения.
– Уверена, дело в подарке твоего папаши! Для нее сережки дороже нас с тобой!
Лиза была права, но Никиту покоробило слово «папаша».
– Отец ведь не хотел ничего плохого.
– Хотел или нет, а тащит домой всякую дрянь. И ладно бы к себе тащил, так еще и к нам! А мы теперь мучайся!
Они чудом не поссорились, но сумели удержаться и отправились к деду Пете, в его захламленный, похожий на склад краеведческого музея дом.
– Отец, где ты взял золото, из которого изготовили украшения?
– В разных местах, не в один же день, я говорил.
– Ты сказал, большую часть нашел в одном месте. Что за место?
– Деревня одна.
Дед Петя не знал подробностей о деревне, но обещал выяснить, у него были знакомые в городских музеях, архивах и библиотеках. Через день он позвонил и запинающимся голосом рассказал сыну, что, кажется, золото было ведьмино.
– Деревня выгорела давно, в послевоенные годы. Или довоенные.
– А может, и до революции, – перебил Никита, – пап, давай к делу.
– Так я и… Считалось, в деревне жила ведьма. Очень сильная, страшная, люди ее боялись, в какой-то момент решили извести. По другой версии, ведьма умерла сама, велела к дому ее не приближаться, а жители не послушались и разграбили его. Так или иначе, а в результате вся деревня в одну ночь вспыхнула, много народу погибло, сгорели заживо в домах. После пожара те, кто уцелели, жить там не стали, деревня считается проклятой, ее стороной обходят, несмотря на слухи, что в остове ведьминого доме клад спрятан. Но это антинаучная чушь и…
Никита слушать не стал.
– Надо срочно снять с нее эту дрянь. В золоте все дело, – сказал он жене.
Лиза тоже так думала.
Решили сделать это быстро, не тянуть. Тем же вечером Лиза подмешала дочери в ужин снотворное: по доброй воле девочка расстаться с украшениями откажется. Доза была большая, глаза Леночки стали слипаться, она сказала, что хочет пойти к себе и лечь в кровать.
Когда Лиза и Никита, крадучись, вошли в детскую спустя несколько минут, девочка крепко спала, лежа на спине. Горел ночник, и это облегчало задачу. Супруги переглянулись, и Никита склонился над кроватью, протянул руку к дочери, чтобы снять сережку.
