409. Жизнь человека. Невелика ведь в ней дистанция от рубиконовых и до летейских вод.
410. Вот стоит качаясь тонкая рябина, полна своих невысказанных и недопроявленных, рябиновых идей и ощущений.
411. Близок, близок русский коллапс! Неминуем он, придёт он народам на содрогание!
412. Много знаков всяких расставляет собственноручно в жизни своей двуногий, и лишь точку за него ставит смерть.
413. Жить лишь с душою, полной семантических непогод, орфографических половодий, синтаксических излишеств.
414. О, не теряй, не теряй своего лжепророческого достоинства! О, сохрани, сохрани в себе свой жгучий кликушеский дух!
415. Так тяжко продираться в избранные часы бессонниц к заносчивому своему и незаурядному жизнезначию!
416. Везут, везут телятину на бойню.
Мычит, мычит телятина на бога.
И бог, телячий бог мычит в ответ,
бессильно, безразлично поводя хвостом
и лишь туманясь бычьим грустным взором.
417. Дурак – народ, дурак, и пребывает дураком в изрядном увлечении!
418. Когда, когда проснётся русский человек? Когда у нас наступит кризис пофигизма?
419. Взгляни – о, близко ли в душе твоей эрогенные зоны божественной любви!
420. Вечно состязаются в душе гуманиста любовь к человечеству и инстинкты бесчеловечности.
421. А я бы, например, напротив, потоп всемирный лишь наслал за праведность. Да иссохнет мир в сонмищах своих миллионородных грехов!
422. Всякий краеугольный камень – всегда во славу Первостроителя!..
423. И ангел мимо пролетит – слизистую оболочку мира уже щиплет.
424. Иная жатва – лишь праздник ботвы, фиеста бесплодия, сорнячьи именины.
425. Вот вновь душа поражена одиозною гангреной безнадежности.
426. Безумные! Им всё никак не решиться выстроить свою мировую историю вовсе без Христа и иных баснословных кумиров!
427. Иной на земле недород таков, что даже глобусы голодными сидят.
428. Как бы низко ты ни пал, всегда возможно пасть ещё ниже, но даже зарабатывающие на твоих падениях раньше или позднее утратят к тебе интерес.
429. Вновь и сам не заметил, как оказался на околоземной орбите пророчеств.
430. Всё подрываем Бога, несуществующего Бога, всё подкапываемся тихой сапой почтительности.
431. О, кто, поэт, скажи, твои учителя? Исаия, Иеремия, Иоанн!
432. Не ждите credo, концепции, философии от меня, лишь пребывающего на службе странности.
433. Традиционный бог глаголет и традиционным метром.
434. Бог, мир, человек. О, сколько вдруг находится врагов в моей смертельной битве с анахронизмами!
435. А точно ль пред Сотворением мира средств противозачаточных не существовало? О, неосмотрительность!
436. Концепция есть перелом души. Религия – её инфекция.
437. Давно уж мир вниз головою ходит, а они на службе, на службе фанаберий. Так с кем вы всё же, мастера пиара?
438. Пусть отступятся, с полчищами сарказмов и сомнений своих отступятся от половодья нешуточных твоих припевов!
439. Не надо дело всё ж пускать на самотёк. Ведь следовало бы составить полный каталог экзистенциальных и прочих содроганий.
440. Вот моль побила на моём кафтане мою подкладку гениальности.
441. Для обозначения тишины следовало бы придумать слово из несуществующих (или невидимых) букв.
442. Видно, судьба: и самому тебе, заносчивому, и слову твоему, окаянному – вечно выламываться за пределы литературы.
443. Бездонное в кратком, беспредельное в простом, безнадежное в восторженном.
444. Сё человек с незаживающей язвой причудливости, с непроходящей баротравмою духа!
