То, что меня не убивает - страница 6

Жули! Жули! – слышен голос Баграма – Жули приподнимается на локоть с горки соломенных тюков под навесом сарая, где из-за очередной пьяной бучи они с сыном переместились на ночлег октябрьской ночью. Брусу было 3 и тоже поднялся из любопытства – через щель между горкой и шифером они наблюдали за Баграмом ищущего их по двору, он выглядел так будто потерял их насовсем и на лице можно было разглядеть редко посещавшее его отчаяние, думаю любая другая женщина растянула бы удовольствие от представления, но Жули мгновенно схватила сына и спустилась с горки, даже в такие минуты она брала вину на себя. По приближению Баграм вовсе сменил выражение лица на осуждающее – Вы где были? я вас искал сколько! – но не дожидаясь ответа отправил мать за дозой опохмелиться.

В отсутствие матери, он посадил Бруса за стол напротив и начал кормить кашей, на которую указала мать. Тебе не стать мужчиной! – самое частое, что он от него слышал – он даже укоротил его имя до "Брус" видимо считая что не достоин называться Эльбрусом. Мать же называла его ласково "бруска". Брус был уверен что отец испытывает к нему неприязнь.

Каждое утро Бруса начиналось одинаково: мать связывала его за спиной массивным махровым платком и направлялась в сарай доить коров. Неприветливо холодное и сырое осеннее утро, рисовало его подсознанию суровую картину окружающего, в котором безобразное и прекрасное заключили союз и мир стал нейтрально серым, без теней. Из красок тут был утренний туман, из голосов рев коров, из ароматов вонь сарая. Подобно атому, в котором противоположности бьющие ключом энергию, стали инертной массой, так и вокруг, все свернулось в обыденные пейзажи, нельзя давать волю безобразию, она заразна и способна даже в малых количествах поглощать красоту, подобно дегтю портящему бочку меда, красота должна побеждать всегда, подобно борьбе зла и добра. По этой причине, детство запомнится ему вечной осенью.

По выходу из спальни они оказывались в тусклой прихожей, где у стены слева, что была напротив окна, стоял сервант – так назывался большой шкаф, с зеркальной нишей, где на стеклянных полках размещались хрустальные вазы. Каждое утро, они открывали дверь спальни и оказывались в лабиринте зеркал, где их серые отражения, перемещались между хрустальными вазами, подобные ледяным горам, и возвращались туда же, откуда и начинали путь, то было инсталляцией их жизни, в ней как и в жизни, не было никаких красок, все было серым и мрачным.

Баграм работал главным инженером автодорог в одном из районов Чечни, но с 1991 года после развала переехал в Дагестан и продолжал уже работу здесь. Во время своей работы в Чечне обзавелся связями, его там полюбили как раз за его характер, его друзья приезжали иногда к нему, осыпали обильными подарками меня и маму. Он хорошо зарабатывал во время перестройки и у них на районе был самый красивый дом, и ездил на дорогих авто, за что его прозвали "новым Русским". Но с количеством денег участились застолья.

Брус с матерью ждали его сидя на подоконнике. Он засыпал под материнскую игру ногтями на пальцах, но просыпался уже на руках бегущей матери, спасающейся от пьяной агрессии. Коробка от телевизора панасоник, щедро обложенная одеждой, что хранилась под навесом возле сарая, стала их новой спальной кроватью, которую с матерью изрядно потрепали за год. Ночи были особенно темными, и навес возле сарая вселял ужас, на тот момент, логово дьявола казался уютным домиком по сравнению с ним, никто не рискнул бы провести там ночь даже сейчас. Но удивительна способность матери, зажигать свет, даже в самых темных закоулках, даровать силы когда совсем ослаб, вселять уверенность во время страха и растерянности, для этого ей просто нужно быть рядом. Даже смерть пройдет легко, если ангел смерти примет ее в образе матери.