Группа патриотов была малочисленна, потому что истинные патриоты пренебрегали развлечениями.
«Надо сначала осмотреться», – подумал Ивон Бералек, вступая в первый зал.
Жара выгнала из залов всех, кроме игроков в карты. Но ни один из них не обратил на Ивона внимания.
Бералек быстро прошел через анфиладу комнат.
Он остановился возле открытой двери маленького будуара.
Мужчина лет тридцати, изящно одетый, с красивым, но помятым лицом, стоял перед часами.
«Кажется, этот человек поможет мне в моих поисках», – подумал Ивон.
Этим человеком оказался Баррас, нетерпеливо ожидавший ту, которая сумела безраздельно овладеть его сердцем. Он стоял спиной к двери.
Ивон, войдя в будуар, прямо с порога заявил:
– О, гражданин директор! Ну и гости у вас! Сплошные голодранцы! Ни одного человека, который мог бы меня избавить от двухсот луидоров, которые прямо-таки жгут мне карман! В любую приличную игру согласен…
Страсть к игре у Барраса была, видимо, в крови. Она даже превосходила его любовь к женщинам. При виде золота, небрежно брошенного Ивоном на игорный стол, он подумал, что за картами время ожидания пройдет скорее, особенно если он выиграет.
Улыбнувшись, он ответил:
– Ну если вы не нашли противника среди моих гостей, придется мне, по долгу хозяина, вас пригласившего, самому садиться с вами за игру!
– Прекрасно сказано! – вскричал шевалье, усаживаясь за стол.
– Но должен вас предупредить: через двадцать минут я вынужден буду вас покинуть.
– Ну, я думаю, что для двухсот луидоров этого будет достаточно, – засмеялся Бералек.
При этом он подумал: «Если я выиграю, он оставит меня, чтобы отыграться. А если проиграю, то ему тоже будет неловко меня спровадить».
К десяти часам Ивон проиграл сто луидоров.
Вошедший швейцар прошептал что-то на ухо Баррасу.
– Прошу извинить меня, – сказал Баррас, – я должен встретить даму.
– Прошу вас, не стесняйтесь, я терпеливо буду вас ждать.
Баррас поспешно вышел.
«Ты заглотнул приманку, – подумал Ивон, – и обязательно вернешься. Ты попадешь-таки ко мне на удочку!»
Он сидел за столом, не убирая с него золота, и ждал окончания партии.
Осматривая будуар, он сделал вывод, что Баррас соорудил себе неплохое убежище. Скорее всего, он вернется сюда со своей красавицей, когда устанет прогуливаться по залам.
По гулу в соседнем зале он догадался, что директор приближается. И что он не один…
В зеркале он увидел приближающегося Барраса, окруженного «чудихами».
«Кто же из этих милых созданий та, которая мне нужна?» – подумал он.
Толпа прелестниц ворвалась в будуар, не обращая внимания на молодого человека.
– Ну, признайтесь, Баррас, где вы раздобыли такую красавицу? – нетерпеливо спрашивала госпожа Тальен.
– С Олимпа, где вы царствуете, – галантно отвечал Баррас.
– Исповедуйтесь, господин директор, немедленно, пока ваша красавица танцует менуэт с Тренисом!
– Да, да! – закричали женщины. – Исповедуйтесь, и поскорее…
– Э, милые дамы, – со смехом начал Баррас, – она появилась в одно прекрасное утро…
– Это было действительно утро или, быть может, вечер? – лукаво спросила госпожа Шато-Рено.
– Не все ли равно?
– Нет, нет! Определите точнее!
– Точнее, точнее… – смеялись женщины.
– Ну, тогда это был полдень.
– А, значит, вы тогда отдыхали, ну хорошо же!
– Но, виконт, вы все же не сознались, откуда у вас эта красавица, – настаивала госпожа Гингерло.
– Оттуда, откуда и вы, с неба, наверное, – засмеялся Баррас.
