– Что здесь происходит? Кто-нибудь понимает, что здесь происходит?
Оказалось, Федино беспокойство никого не задевает и не смущает, и не доставляет никому неудобств, а ему стало плохо. И еще больше недоумение настигло его, когда он представил, что автобус вообще едет не туда, куда нужно. Федя опять отчетливо и громко спросил сидевших в полудреме и некоторых стоявших рядом с ним пассажиров:
– Вы что? Сговорились?
Полусонные люди не обращали на него внимания. За исключением двоих-троих, посмотревших на Федю сочувственно и без укоризны. И Ричард готов уже был вспылить и вспомнил: точно так же терпели его выходки в Хойму. «Что ли дать кому-нибудь по морде? Порвать им что-нибудь?» – подумал Федя в расстройстве.
И как в прошлый раз, он не находил себе противодействия. Получалось, что автобус ехал сквозь жизнь, он сам был ее подвижной частью – как ум и сознание Чоки, то есть Феди чиканутого, Ричарда бесстыжего. И во всякой детали и всюду им просматривалась взаимосвязь. И видно было, что еще одни никелированные поручни и кожаные сидения есть также за автобусом, как бы сращенные с ним близнецы: там, в темноте, они отражались стеклом и были самостоятельными, и растворялись в темноте, а мир что снаружи, что внутри был всегда постоянным, но в нем всегда что-то двигалось. По обе стороны. Возможно, это было чье-то сознание.
И в автобусе, который отражался за стеклами, также сидели полусонные люди. И Федя подумал, что они больше тех людей, что сидели с ним сейчас рядом, больше тем, что чище и умнее, потому что они были не здесь, а ТАМ, куда каким-то непонятным образом затягивало Федю и делало его Ричардом.
Грубо расталкивая пассажиров, он прошел через весь полусонный салон к кабине водителя. Тот вперился взглядом в дорогу, высвечиваемую фарами быстро несущегося автобуса. Из его кабины доносились звуки радио. Федя настойчиво постучал по стеклу, водитель строго посмотрел на него через зеркало. И вскинул голову как бы спрашивая: «Ты чего? Охренел совсем или как?».
– Ты куда прешь? – закричал в свою очередь рассерженный Федя. – Давай тормози! И вообще!..
Федя хотел добавить, что культурному водителю положено объявлять остановки, но промолчал, подумав, что назидания сейчас ни к чему. Водитель без слов остановил автобус, передняя дверь отворилась наружу, и Федя не раздумывая, выпрыгнул из теплого и едва освещенного салона. На этот раз темнота оказалась куда более зловещей, чем это было с ним в Хойму. И главное, никаких построек. Ни слева, ни справа ничего: ни проволоки, ни забора.
Федя испуганно глянул по сторонам и вслед уходящему от него автобусу. И удивился, и растерялся – на его заднем большом стекле успел увидеть удаляющиеся и быстро ставшие неразличимыми цифры 56 или 28.
– Чепуха какая! – возмутился Федя. Это не его 18-й, это какой-то совсем другой маршрут! Вот почему автобус не делал никаких остановок. Экспресс шел куда-то своей дорогой. Бросив Федю, как собачонку на холод и пустоту. А еще и ужас. Где теперь искать Лилю? А что гораздо важнее – как теперь попасть на работу? И чтобы не опоздать, и чтобы его не уволили?
Чока или Чика, несмотря на обилие доказательств, мелких штрихов и подробностей его необычного перемещения из одного пространства в другое, по-прежнему оставался скептиком и вновь подумал о том, что у него не все в порядке с мозгами.
– Нужно срочно у кого-нибудь спросить, куда завез меня этот автобус. Нужны люди! – Федя увидел в метрах двухстах на дороге двоих мужчин и побежал к ним навстречу.
