– А теперь произошло что-то вроде восстановления, и ты в ужасе ждёшь, что ж теперь будет?
– Истинно! Купаться идём, или ты решила сменить традиции?
– В отношении традиций всё по-прежнему.
Ира спрыгнула с кровати и оделась.
– Полотенце не забудь, – напомнил Женечка, натягивая свитер.
– Доброе утро, – томно приветствовал их в гостиной Лоренц.
– А где Зив? – спросила Ира.
– Караулит Татьяну Николаевну, пока вы отношения выясняете.
Ира улыбнулась.
– Лоренц, она всё равно в спальню подниматься б не стала.
– Думаю, что да. Но, видишь ли, несмотря на возраст, со слухом у неё всё в порядке. – Лоренц многозначительно посмотрел на них.
Ира ответила на его замечание таким же многозначительным взглядом и сказала:
– Мы – купаться. Компанию составите, надеюсь?
– А как же, – мяукнул Лоренц и спрыгнул с дивана.
Зив присоединился к ним по дороге, а на обратном пути их окликнула со своего двора Татьяна Николаевна. Женечка сообщил ей, что, как минимум, до обеда её присутствие необязательно. Татьяна Николаевна обрадовалась и испросила разрешение не появляться сегодня вовсе, так как приглашена к друзьям на день рождения.
– О чём речь, Татьяна Николаевна? Конечно, идите!
– Спасибо, Ирочка, я просто волнуюсь, что без обеда и без ужина тебя оставлю.
– Татьяна Николаевна, неужто Вы считаете, что я позволю Палладиной умереть голодной смертью? Ни за что! – весело отчеканил Женечка.
– - -
Когда они вчетвером уселись в гостиной за столом, Ира заявила уверенным тоном, но с шутливо-проказливыми искорками в глазах:
– Значит так, господа. Мне тут Евгений Вениаминович очень кстати заметил, что ему, не пойми с чего, в земном бытие периодически начинает мерещиться нечто вроде смысла.
В связи с этим у меня возникла непреодолимая потребность избавить его, себя и всех окружающих от всевозможных наваждений.
Поэтому, друзья мои, всякое словоблудие относительно осмысления сего бренного мира настоятельно рекомендую прекратить, хотя бы на время, и вплотную заняться дальнейшим совершенствованием того, что более не будет, как я надеюсь, хотя бы временно, подвергаться словоблудию.
Женечка хохотал. Лоренц и Зив тоже предались веселью.
– Ребят, серьёзно, пока я торжественно не сдам в печать Женечкину книгу, а поющий дом – его хозяину в полностью готовом к проживанию виде, до этих самых пор, прошу вас: никаких даже намеков на… Вы все прекрасно знаете на что.
– Табу, так табу. Уговорила, – ответил за всех присутствующих Лоренц.
– Ир, тебе, по большому счёту, больше нет смысла заниматься моей книгой.
– Женечка, в том смысле, на который рассчитывал ты, наверное, нет, а вот в том, в котором на неё рассчитываю я, невообразимо огромный. И потом, неужели тебе не хочется увидеть своё детище опубликованным?
– Вообще-то, хочется, – честно признался Женечка.
– Так чего ты канючишь?
Чего это он канючит, Женечка объяснять не стал, и смешанная по видовому признаку компания принялась за светскую беседу. Правда, непринуждённо болтали только Зив, Лоренц и Женечка, а Ира, тем временем, позвонила Владу.
– Привет, Влад!
– Ира!!!!!!!!!
Влад завопил так, что Ире пришлось отдёрнуть трубку подальше от уха, и его вопль заполнил всю гостиную.
– Влад, мне, конечно, приятно, что ты рад меня слышать, но было бы лучше, если б мои барабанные перепонки остались в целости и сохранности.
– Извини, Ир. Просто, я так соскучился.
– Ты когда возвращаешься?
– Я уже дома. Вчера вечером прилетел.
