– Проходите, в дверях не стойте, – в кабинет вошёл невысокий мужчина лет пятидесяти пяти. У него было круглое лицо, уже отмеченное многочисленными морщинками, редкие, зачёсанные назад короткие волосы и тонкие губы, которые в данный момент улыбались.
Молодые люди подошли к столу, над которым «колдовал» Ромка. Дима внимательно рассмотрел корабль – тот был сделан из мельчайших деталей. Корпус, палуба, мачты, реи – всё как настоящее, только маленькое.
– Это фрегат, – учитель встал рядом.
– Он самый! – вдохновенно подтвердил Ромка.
Дима был зачарован кораблём. В детстве он неоднократно просил отца купить ему сборную модель, но его мечта так и не осуществилась. Теперь желание собрать корабль вспыхнуло с новой силой.
– Я могу попробовать сделать что-нибудь в этом роде? – Дима сверлил учителя глазами.
Виктор Алексеевич вытащил коробку с деталями и поставил её на стол. Работа закипела.
Далее последовал ужин. Кормили ребят в столовой на первом этаже. Большое помещение разделялось на три зоны толстыми квадратными колоннами: зона у окна, по центру и у стены. В конце зала располагались столы для преподавателей. За арками размещались кухня и подсобные помещения.
Во время ужина Дима узнал, что через неделю их класс будет дежурить. Он заметил, что во время обеда еду приносят ученики, но о том, что его ожидает участь официанта, помыслить не мог.
– Накрывать ещё ничего, – рассуждал Антон, аккуратно собирая хлебной корочкой остатки картошки, – а вот убирать…
И то правда. Дима никогда не задумывался, кто убирал со столов. Он полагал, что это делали повара и работники столовой, а на деле выходило – это обязанность учащихся.
– Почему не ешь? – Ромка умело и быстро намазывал масло на очередной бутерброд.
Оттесняя картофелины к краям, Дима вяло водил вилкой по тарелке и думал: «Мама готовит лучше».
– Его завтра дома сытно накормят, – Антон грел руки, обхватив кружку с ещё горячим чаем.
Дима промолчал: с фактами не спорят.
Время отбоя огласила нянечка. Когда Дима услышал про нянечку, его разобрал нервный смех. Представляя картинки яслей и ночных горшков, он никак не мог остановиться, а потом увидел нянечку и смолк. На пороге спальни стояла высокая полная женщина лет шестидесяти с выпирающей вперед грудью и пышными, уложенными в пучок седыми волосами. Её волевой подбородок говорил о врождённом упрямстве, которое не стоило испытывать. Во взгляде проскальзывала ирония. Казалось, она заранее знала о действиях своих подопечных. Важно уперев руки в боки, она носком правой ноги выбивала ритм: пум, пум, пум, пум.
– Ну что, мальчики, – прогремел сильный голос на всю спальню, – спать будем или дежурить со мной?
– Не-е-е-е, мы спать, – Ромка поднял руки в позицию «сдаемся», сладко зевнул и потянулся.
– И то верно. Сон – первый нам помощник, – согласилась нянечка и добавила, смерив глазами Ромку: – Без фокусов!
– Угу, – тот закусил зубную щетку и, бормоча что-то невразумительное, – «пашледные пыгатавления и шпать», – дал Диме знак следовать за ним.
Словно гусь, важно задрав голову, он прошлёпал мимо нянечки и юркнул в коридор. Дима хотел дождаться, когда «надсмотрщик», у него не получалось назвать эту грозную, застрявшую в дверях скульптуру по-другому, уйдёт с прохода, но женщина покидать пост не торопилась. Тогда Дима взял полотенце и, изображая сонливость, медленно поплелся к выходу. В дверях он покрутился, соображая, как обогнуть препятствие, потом, собравшись, протиснулся в оставшееся отверстие и прибавил скорость.
