– Да.
Она посмотрела на меня с живейшим любопытством:
– Можно спросить, где ты его носишь?
Что за незамутнённое простодушие!
Я тихонько засмеялась.
– Он у меня в кармане, а карман накрепко зашит, – пояснила я. – Так что никто не сможет незаметно для меня добраться до камня!
– А ночью? – спросила мисс Олвейс. – Куда ты его прячешь, когда ложишься спать?
– Под подушку, дорогуша, – ответила я. – Я сплю очень чутко. Если кто-нибудь попытается добраться до камня, я тут же проснусь и отделаю их так, что родная мать не узнает. И ещё я подпираю дверь.
Мне показалось, что вид у мисс Олвейс сделался несколько разочарованный. Но это наверняка была лишь игра моего воображения. Подруга тут же решила посвятить меня в свой секрет ещё глубже (ну что за милая доверчивая глупышка!).
– Кольцо для моей матушки… – прошептала она. – Хочешь взглянуть на него?
Должна признаться, за исключением алмаза Тик-так бриллианты меня мало волновали. Но ради нашей дружбы я постаралась изобразить заинтересованность.
– С превеликим удовольствием, – сказала я.
Каюта мисс Олвейс оказалась точь-в-точь как моя. Только там было темнее – комнату освещала лишь свеча на прикроватном столике. Старательно заперев дверь, моя подруга пригладила свои тусклые волосы, поправила очки на носу и глубоко вдохнула. Потом открыла саквояж и достала оттуда толстенную книгу о Древней Греции. Я испугалась, что она собралась почитать мне что-то историческое, но, к счастью, оказалось, что содержание книги куда интереснее. Внутри в толще страниц был прорезан тайник, и в нем лежала маленькая красная коробочка. Мисс Олвейс достала коробочку и, затаив дыхание, открыла крышку.
– Вот оно, – проговорила она дрожащим от волнения голосом.
– Ой, какая прелесть! – воскликнула я.
Хотя ничего прелестного в этом кольце не было – маленькое, скучное. Тонкий золотой ободок. Крохотный бриллиантик. Видала я и пылинки, которые сверкали ярче. Но как задушевная подруга я вынуждена была притворяться восторженной. Я ахала и охала. Говорила приличествующие случаю комплименты. Заявила, что её матушка просто умрёт от счастья, когда увидит подарок. Что оказалось бы совсем не кстати – она ведь и так нездорова. Но мисс Олвейс, похоже, было приятно услышать всё это.
Но потом улыбка сползла с её лица.
– Должно быть, моё кольцо выглядит совершенно заурядным по сравнению с твоим бриллиантом, Айви. Можно… – Она покачала головой. – Нет, было бы ужасно невежливо с моей стороны просить тебя…
– О чём? – спросила я.
– Я хотела попросить тебя дать мне взглянуть на него, – застенчиво сказала мисс Олвейс. – Прости меня, пожалуйста. Я не должна просить о таком.
Разумеется, я поклялась не показывать камень никому. До самого бала в честь дня рождения Матильды. Но мисс Олвейс была всего лишь добродушная дурочка. Что плохого в том, что она посмотрит?
– Подойдите ближе, и я покажу вам, – тихо сказала я.
Мисс Олвейс придвинулась ко мне, спрятав руки за спиной.
– Только если ты точно этого хочешь, – сказала она с умилительной настойчивостью.
Она стояла близко-близко. Когда я обернулась, чтобы поискать на прикроватном столике ножницы, то почувствовала её дыхание на своей шее.
– Ты не представляешь, как много это для меня значит, Айви, – призналась мисс Олвейс. – Тебе этого никогда не понять.
– Не переживайте так, дорогуша, – посоветовала я, распутывая руками маленькие стежки. – Это всего лишь дурацкий бриллиант. Хотя, должна признать, на мне он смотрелся великолепно.
