— В курсе. А что? — осторожно уточнила я.
— В вашем случае, аборт — это гарантия в девяносто девять процентов, что вы больше не сможете иметь детей. Так что не спешите. Хорошенько подумайте, прежде чем решаться на такой шаг. Время еще есть.
***
Я вышла от врача в таком состоянии, будто внутрь меня закинули шутиху, и она там рванула, прожигая все органы насквозь. Особенно сердце. Больно и чертовски страшно. И снова ощущение такое, словно меня загнали в западню, захлопнули дверь, и стены со стальными шипами начали медленно сдвигаться.
Я не хочу ребенка от Кирилла… Но как можно отказаться от возможности вообще когда-нибудь иметь детей?
С неба дождь лился как из ведра, и больше всего мне хотелось спрятаться в какой-нибудь норке, подальше от посторонних глаз.
Как же так? Этот вопрос крутился в голове, обжигая своим бессилием. Почему стоило только на горизонте зажечься маленькому лучику надежды, как судьба снова приготовила для меня удар?
Сделаю аборт — почти гарантировано лишу себя в будущем материнства. Не сделаю — плакали мои планы относительно скорого освобождения.
Если Кир узнает о беременности — он не станет со мной разводиться. Ему на хрен не нужна ни я, ни этот ребенок, но он никогда не упустит шанс досадить брату. Сказать Артуру в глаза, что обрюхатил женщину, которую брат совсем недавно любил — да за это Кир дьяволу душу продаст. Хотя, наверное, давно уже продал.
Приехав на работу, я получила очередной нагоняй от Кузьминой за опоздание, провела абсолютно бесполезный день, даже не пытаясь вникать в суть бесчисленных поручений. Перед глазами стоял тот момент, когда врач подтвердил мою беременность.
Острый момент, болезненный, снова вспарывающий едва затянувшиеся раны.
Поздравляю, вы беременны…
Так себе праздник. В пору рвать волосы на голове и выть от тоски, запрокинув голову к небу, или выйти в поле и хорошенько проораться, не жалея связок. Сорвать голос к чертовой матери, может тогда полегчает.
Однако ближе к концу дня меня начали посещать совсем другие мысли, особенно когда случайно увидела на сайте одного из партнеров картинку со счастливо улыбающимся беззубым малышом.
Будто удар под дых. И тут же вереницей закружились образы: коляски, бессонные ночи, радость первой встречи, теплая маленькая ладошка, доверчивые объятия полные любви. А еще неверие и страх. Обиженные слезы в детских голубых глазах. Укор.
Больно.
— Да что с тобой опять! — взвилась Юлия Николаевна, когда я извинилась и выскочила из кабинета, не в силах больше сидеть и делать вид, что ничего не происходит.
— Совсем работать не хочешь! — донеслось мне вслед.
Я не знаю, чего хочу.
Глупое сердце. Ему было плевать на здравый смысл и на возможные последствия, на то, в какую бездну сорвется моя жизнь, если Кирилл обо всем узнает. Оно уже сжималось от тревоги за маленького человека внутри меня.
В дамской комнате никого не оказалось. Я привалилась спиной к холодной кафельной стене, зарылась руками в волосы, обреченно закрыла глаза. В ушах звенел собственный пульс — рваный, то судорожный, как у испуганной птицы, то медленный, тягучий, словно сердце билось из последних сил.
Ребенок не виноват, в том, кто его отец. Ему просто не повезло, как и мне.
И, кажется, я его уже люблю.
Естественно, ни на какой аборт я не пошла. И это было самое правильное решение. Потому что маленькая жизнь внутри меня — согревала, давала силы идти дальше, бороться. Теперь было ради кого царапаться дальше, вставать с колен, на которые меня упорно ставила судьба.
