Тимур усмехается и сам на меня набрасывается. Губы втягивает в свой рот, языком по ним ведет и дразнит-дразнит, так что я уже ерзаю на его бедрах. Кажется, Леша никогда так сильно меня не хотел, как Тим сейчас. Он всю до дна меня выпить готов. Стягивает водолазку и грудь целует, чашечки тонкие кружевные в сторону сдвигая. Мычу, голову запрокидываю и жмурюсь, потому что эмоции через край бьют.
Сползаю с его ног, Тимур к животу моему губами припадает, выводит губами линии и языком вокруг пупка кружит. Дышу рвано, он тоже тяжело воздух в легкие вбирает. Мы как будто спешим куда-то. Я джинсы торопливо расстегиваю, а Тимур их с меня снимает вместе с бельем. Румянец к щекам приливает, потому что взгляд, пристальный и восхищенный, смущает.
— Прекрасная.
Убивает меня словами. Сам быстро раздевается, я не успеваю заметить даже, потому что он умудряется постоянно меня трогать руками или губами. Он отстраняется, зубами упаковку презерватива рвет. Это так пошло и красиво, что я залипаю, наблюдая. Каждое его действие уверенное и четкое. Он не сомневается в отличие от меня — уже полностью готов и за руку тянет на себя снова.
Оказываюсь сверху, его ладонь лобок накрывает, пальцы по клитору скользят и ниже. Хорошо. Я за плечи Тимура хватаюсь и снова на чернильном узоре сосредотачиваюсь. Ему идут татуировки. Пальцами их обвожу.
Мне нужно немного, чтобы дойти до грани. Пара движений пальцами, несколько поцелуев, зажатые меж пальцев соски. Я не испытываю вину за свое удовольствие, особенно когда чувствую себя такой желанной. Тимур ни на секунду усомниться не дает в правильности нашей близости. Стоны все ему достаются, его губам, которые в мои впиваются, шее, в которую я утыкаюсь, потому что не выдерживаю накала. Он смотрит в душу прямо, восхищается неприкрыто. Глаза мутные. Тимур развязный. Входит грубо, но мне нравится.
Такая я будто и не я совсем. Не припомню, чтобы мне когда-то подобное поведение нравилось, но Тиму идет. И мне удивительно подходит. Он в свои руки все берет. Толкается часто и со шлепками, на грани жадности, упивается моим телом. Снова целует везде, где только дотягивается. Отвечаю ему тем же, опять пальцами по узору татуировок скольжу и бедрами навстречу подмахиваю.
Наше безумие вспыхивает сильнее. Кожа горит. Между нами давно уже коротит. Хочется продлить этот момент. Сжимаю Тимура внутри сильнее, пока он резко вбивается, ускоряясь. Тим кусает кожу на шее, рычит, я обнимаю его, успокаивая немного, но он это за ласку принимает, мычит и носом в плечо упирается. Держит крепко, будто я исчезнуть могу. Не дает мне пошевелиться, бедрами навстречу толкнуться. Сам нас обоих к грани ведет.
Я что-то бессвязное шепчу, потому что внутри все узлом стягивается, а потом резко распускается. Тимур в несколько толчков догоняет меня, так и замираем. Дышим часто и в унисон. Я плечи широченные глажу. Он твердый весь, каменный почти и красивый очень. Порыву поддаюсь и в висок его целую. Тим вздрагивает, смотрит рассеянно и улыбается немного безумно. Я сама такая же, в голове вопросы уныло тянутся, пока тело еще мелко подрагивает. Что произошло только что? Почему так хорошо было? Задумчиво вожу пальцами по контуру тату.
— Нравятся?
— Очень, — признаюсь. — Красивые. Себе давно хочу, — открываюсь зачем-то. Докатилась: стараюсь щадить чувства таксиста после того, как дважды с ним переспала. Выставить его по-хорошему надо, но так в его руках тепло и надежно, что мне так минимум неделю просидеть бы и в себя прийти.
