* * *
Принципы и ценности должны поддерживать друг друга, быть едиными. А не противоречивыми.
* * *
Они (коллективный Запад, наши враги, мерзота) не разделяют политику и мораль. Они могут лгать, клеветать, а завтра улыбаться вам, хвалить. Для них это норма, в этом для них нет ничего плохого. А для нас это невозможно. Мы в корне другие. Мы живём по иным, православным, законам и нормам. И это надо зарубить себе на носу. Мы другие.
* * *
Девиз ариев (пятая цивилизация) и их последователей – древних славян (после Гипербореи): «Жить просто и думать возвышенно».
* * *
Любая «высшая» учёба без Бога – это ПУСТОТА. А в будущем жизнь непременно пойдёт на убыль. И неважно, что образование ВЫСШЕЕ. Без Бога обязательно будет упорное угасание – алкоголь или иные неудачи. «Без Бога – не до порога».
Дочь поэта Паруйра Севака
В ЦДЛ в конце 50-х – начале 60-х годов работала секретаршей в секции поэзии армянка Асмик Таронян. Толстая, некрасивая, но остроумная, добродушная, шутливая тётя. Была вездесущая, как любая армянка, знала везде всех и вся. Любила из своего секретарского кабинета, что на втором этаже, спускаться в кафе, в расписной зал, как бы в обеденный перерыв, который, впрочем, мог тянуться до самого вечера. И постоянно находилась в нашей компании, как говорят ныне – тусовке (В. Цыбин, А. Поперечный, Е. Храмов, П. Севак, Э. Мандель, О. Дмитриев, В. Павлинов и др.). И, на удивление всем, через какое-то время стала-таки любовницей гениального армянина-студента Литинститута Паруйра Севака из мастерской поэта М. А. Светлова. Он даже стал жить не в общежитии, а у Асмик дома, в какой-то её московской пятиэтажной хрущёвке (как мы называли – «хрущобе»). Но Паруйр её стеснялся, а она же, напротив, афишировала их отношения.
И вот немолодая толстушка Асмик Таронян (которую наш профессор Михаил Аркадьевич иногда называл «моё худобушко») забеременела и родила-таки дочку, кажется, Фиру (?). Девочка росла, расцветала на наших глазах, стала доброй, приветливой и на удивление красивой девушкой, часто бывавшей в ЦДЛ среди нас, литераторов, на материнской работе. А для Асмик помощница, радость – ещё бы не чудо, ещё бы не праздник! Дитя любви от такого блестящего мужчины. Но Паруйр Севак, получив диплом, не остался в Москве, а вернулся в родной Ереван. И там женился, стал творчески возрастать, становясь, на зависть коллегам, гениальным национальным поэтом и даже доктором филологических наук. Правда, в Москве Паруйр появлялся, в Кремле, на съездах писателей, раз в несколько лет. Так что очень редко видел Асмик и свою чудесную дочь.
Он и действительно, на зависть соратникам, был прекрасным поэтом, пожалуй, лучшим в списке армянских поэтов прошлого века. К сожалению, именно это и могло стать причиной его неожиданной гибели в автокатастрофе на горной армянской дороге. Как все говорили, умышленной… Его оплакивали все – ив Москве, и в Ереване.
После этой трагедии не только для армянской, но и для советской литературы безумно любившая его Асмик стала угасать… и очень скоро скончалась. Таким образом, дочь Севака осталась круглой сиротой.
Я не помню ни год, ни месяц, но хорошо помню день, в который Фира Севак пришла в ЦДЛ к нам, в нашу постаревшую, поредевшую тусовку, с каким-то пакетом в руках. «А я вот тут кое-что для вас принесла, – сказала она, подсаживаясь за наш столик. – Сегодня день памяти моей мамочки. И, чтобы вы её не забывали, хочу кое-что вам подарить».
