– Иди давай, – сказал я, обращаясь к Брэнту. – Генри справится и без тебя.
– Послушай… – начал было Брэнт, но я его оборвал:
– Я не хочу, чтобы ты был рядом, и не хочу, чтобы ты ошивался в моем углу. Генри в состоянии сделать все, что необходимо.
Брэнт пожал толстыми плечами. Его лицо стало пунцовым.
– Ладно, как скажешь. Только не надо на меня сердиться. Я ничего не мог поделать.
– Не мог так не мог, но ты втянул меня в эту аферу, и я не хочу видеть тебя в моем углу.
Уже повернувшись к двери, Брэнт произнес:
– Смотри, Фаррар, не выкинь какой-нибудь фортель. Ты сейчас увяз по самые уши, и у тебя только один выход.
– Вали давай!
Когда он вышел, я начал раздеваться. Уоллер стоял рядом, на лице у него застыла тревога.
– Расслабьтесь, мистер Фаррар, – посоветовал он. – Не годится выходить на ринг в таком состоянии.
– Да все в порядке, Генри, не беспокойся, – ответил я, растягиваясь на массажном столе. – Запри, пожалуйста, дверь. Я больше не хочу никого здесь видеть.
Он запер дверь, подошел к столу и принялся массировать мне тело.
– Вы собираетесь выиграть этот бой? – спросил он, немного помолчав.
– Понятия не имею. Я знаю не больше твоего.
– Мне так не кажется.
Некоторое время он разминал мне мышцы, а затем произнес:
– Мистер Петелли уделил вам слишком много внимания. По-моему, в этом городе он сильно навредил боксу и продолжает в том же духе. Опять договорной бой?
– Ты сам это знаешь. Похоже, уже знает весь чертов город. А как по-другому, когда Петелли поставил десять штук на Кида? Мне велено лечь в третьем раунде.
Уоллер хмыкнул. Мы старались, чтобы наши взгляды не встретились.
– Вам не стоит сердиться на мистера Брэнта, – проговорил он. – Брэнт – неплохой парень. Но что он может сделать против мистера Петелли? Если мистер Петелли говорит, что вы должны лечь в третьем раунде, что тут сказать мистеру Брэнту? У него есть жена и дети, он вынужден подумать и о них.
– Ладно, Генри, допустим, Брэнт ничего не может сделать, но я просто не хочу видеть его. Ты же позаботишься обо мне, верно?
– Если вы собираетесь закончить бой в третьем раунде, вряд ли вам понадобится моя забота, – грустно покачал головой Уоллер.
В этом была своя правда.
– А если я не поддамся? – спросил я. – Если буду драться с Кидом в полную силу и побью его? Какие у меня шансы выбраться отсюда живым?
Уоллер тревожно огляделся, будто опасаясь, что их могут подслушать.
– Вы с ума сошли, – сказал он, закатывая глаза. – Выкиньте эти мысли из головы.
– Я всего лишь спросил. Куда, к примеру, выходит это окно?
– Расслабьтесь. Даже говорить на эту тему не имеет смысла.
Соскользнув со стола, я подошел к окну. В тридцати футах подо мной раскинулась парковка. Я высунулся наружу. Под окном к водосточной трубе, спускавшейся до самой земли, шел узкий карниз. Было нетрудно спуститься на парковку, но это не означало, что получится уйти оттуда.
Уоллер оттащил меня от окна:
– Возвращайтесь на стол. Так не ведут себя перед боем.
Я снова забрался на массажный стол.
– Как, по-твоему, Генри, эти макаронники правда станут стрелять в меня или это все блеф?
– Правда, не сомневайтесь. Пару лет назад они застрелили Боя О’Брайена. Он не сдался в положенном раунде, как ему велели. А Бенни Мейсону они сломали кисти рук, когда тот свалился в нокауте. В тот раз мистер Петелли сделал ставку на то, что Бенни продержится до конца. Тайгеру Фриману за победу в седьмом раунде они плеснули кислотой в лицо. И вас они наверняка застрелят, если мистер Петелли этого захочет.
