Дождь скоро прошел. На небе снова появилось жаркое солнце. Охотники выехали на равнину, поросшую густой травой. На горизонте темнела полоса леса. Путешественники пришпорили лошадей, которые поскакали галопом. Во время трехчасовой езды Смуга заметил в степи стройные силуэты жираф, но Хантер, чем-то обеспокоенный, торопил всадников, не обращая внимания на животных.
– Мы уже въехали в район пастбищ масаев. Но удивительно, что мы до сих пор не встретили ни одного стада, – с тревогой сказал Хантер.
– Может быть, дружественное вам племя перебралось в другое место? – спросил Вильмовский. – Ведь вы говорили, что они ведут кочевую жизнь.
– Два месяца тому назад масаи находились еще здесь, – пояснил Хантер. – Зачем же им отсюда уходить, если степь покрыта великолепной травой? Вот это-то и странно.
Вдруг боцман, ехавший рядом с Томеком, воскликнул:
– Я вижу столб дыма над лесом! Не печальтесь, Хантер, скоро ваши черные приятели встретят нас ударами черпака по котлу.
– Смотрите, боцман, чтобы они по ошибке не посадили вас в этот котел, – ответил следопыт. – Сразу видно, что у вас хорошее зрение! Я тоже заметил столб дыма над лесом.
Боцман насупил брови.
– Я списал бы с корабля такого юнгу, который бы не заметил дыма на горизонте, – гневно сказал он.
Хантер однако не обиделся и весело ответил:
– Что же делать, видимо, я старею!
Лошади почувствовали близость воды и сами ускорили ход. Через полчаса охотники увидели туземную деревню. Она состояла из нескольких круглых шалашей, издали похожих на большие ульи. Как позже установил Томек, шалаши эти были построены из хвороста, переплетенного с травой, и стояли на фундаментах из сушеного навоза.
Топот лошадей вызвал оживление в деревне. На площади, вокруг которой стояли шалаши, появились мужчины, женщины и целая толпа детей. Мужчины отличались правильными чертами лица и были закутаны в большие куски хлопчатобумажной ткани, живописно переброшенные через плечо. Искусно сплетенные и обильно смазанные жиром волосы гармонически сочетались с цветом лиц и тел, слегка подкрашенные красной глиной. На шее у некоторых мужчин висели маленькие коробочки. В руках они держали длинные копья или палки. Большинство женщин совсем не носили одежды; увидев белых гостей, они попрятались в шалаши, чтобы надеть платки, закрывающие нижнюю часть тела и плечи. Уши у мужчин и женщин были деформированы различного рода украшениями, иногда крупных размеров. Причесок у женщин не было, они брили головы догола. На шее они носили бусы и металлические обручи. Некоторые из них не снимали этих украшений даже ложась спать. Некрасивые в общем женщины показались Томеку ходячими складами проволоки и железа, потому что у большинства из них икры ног и руки от плеч до запястий были закованы в металлические трубы, и свободными оставались только локти. Эти поковки состояли из браслетов или медных и железных труб. Совершенно нагие дети путались под ногами взрослых. Шумные малыши пальцами показывали друг другу пришельцев.
Из толпы туземцев вышел хорошо сложенный мужчина, вооруженный длинным острым копьем.
– Ямбо кирангози![22] Давно мы тебя не видели у нас! – воскликнул он гортанным голосом.
– Приветствую тебя, Месхерия, я рад, что застал тебя в деревне. Сможем ли мы увидеть и приветствовать вашего вождя Кисуму? – спросил Хантер, протягивая руку туземцу.
– Ты увидишь Кисуму, как только он закончит совещание с шаманом, – ответил Месхерия на ломаном английском языке.
