– Я…
Мой указательный палец вытянулся к верху и мгновенно согнулся. "Я не виноват!" – гремел тихий голос внутри; но разве можно что-то сказать ей, даже если поступила несправедливо? Нет. Увы. Когда её голос произнес время, невольно улыбнулся и понял, что никак не повлиял на него, но потом резко опустил голову и загрустил. Может ли такое считаться справедливым, если хочется пойти на улицу, в разгар середины августа, а тебя не пускают.
Мысли мелкими метеорами бились в голове о стенки; чем бы себя занять? Можно порисовать, послушать любимую музыку; вдруг поможет успокоиться. Это казалось более реальным, чем молча смотреть в стенку и думать о Джесси. Этот день уже начинался необычно, и я его вообще не мог его полюбить, даже не пытался.
Пока старался всеми силами найти выход из случившейся ситуации, меня уже позвали завтракать. С кухни доносились запахи жареных яиц, копченой колбасы и тянулась тонкая струя черного кофе.
– Сколько тебя уже можно ждать?!
– Уже бегу!
– Давай быстрей!
Пришлось поторопиться, как можно быстрее преодолеть столь длинное расстояние и оказаться за столом. Лязг вилок, казалось, доносился до прохожих на улице с моего третьего этажа.
– Опять твоего отца нет! Он уже надоел!
– Что-то опять случилось?
– Да! Начнем с того, что он просто не пришел и не сел с нами за стол!
– Так он же в ночную смену.
– Да, но она уже должна была закончиться. Как только придет, я покажу ему! Надолго запомнит!
– А может не стоит?
– Еще как надо, а то он совсем разошелся!
– Мам, давай простим его?
– Нет, это слишком грубо по отношению ко мне!
– И ко мне…
– Да! И к тебе…
Эта дискуссия перестала быть похожей на обсуждение обычного – ясно было видно ее недовольство.
– Так, чтобы помыл посуду! А я в магазин. Только попробуй удрать! Можешь оставаться жить на улице с тем псом. Все понял?!
– Да…
– Вперед! А я пошла. И, не забудь горячей водой, с жидким мылом!
Мне оставалось только смиренно опустить голову, повиноваться.
Поднялся и пошел включать газ в колонке. Противный огонь не хотел разжигаться, но довольно быстро сдался.
Бесполезное движение губкой вверх и вниз, стирающее остатки еды. Дверь захлопнулась; я резко развернулся, добежал до открытого окна. Она уже поворачивала за угол, решил скорее одеться. С трудом натянул шорты, набросил футболку: Джесси гуляла внизу под окнами с остальными. В общем-то, не так и высоко, надо попробовать. Раз! Два! Три! И… Не получилось. Оставалось немного, чтобы преодолеть оконную раму. И нет, не смог.
С грустным лицом переоделся обратно, продолжал мыть посуду. Медленно втирая пену в тарелку, я буквально улетел: тогда, еще в таком маленьком возрасте, кто бы мог понять, в чем смысл собственного существования. Для чего они поют на сцене, танцуют в квадратном ящике, зачем копируют известных людей или поливают осуждением. Они совсем бесчеловечны…
Звонок в дверь.
Он вырвал меня из раздумий, кто бы это мог быть?
– Есть дома кто?
Джесси! Неужели! Откуда она знает, где я живу?!
– Да! Бегу!
Был совершенно прав, это была моя хорошая подруга. Такая хорошенькая и очень милая. Захотелось поцеловать в теплую щечку.
– Что-то случилось? Почему ты такой красный?
– Все хорошо. Прости, что не вышел, мне надо было помочь маме. Ей одной тяжело, папа на работе: дел очень много.
– Не надо извиняться, я все понимаю. До встречи!
Голос еще долго звучал в голове, что мне было тяжело оценивать свое состояние. Я облокотился к стенке возле открытой двери, сердце шумно билось. Стало страшно.
