По маминому лицу можно было понять, что она чем-то недовольна. Она была недовольно своей жизнью, местом жительства, своей судьбой в целом… Но тут было что-то другое, потому что лицо было более угрюмое, чем обычно. Да, она злилась. Но при этом произнесла, что путешествие всё-таки состоится. До сих пор не знаю, что там такое Ваксфлауэр наговорил маме, но у него получилось убедить её. Конечно, у него была другая тактика, отличная от моей, когда я действовала просто как заезженная пластинка, говоря об одном и том же снова и снова.
Надо сказать или даже напомнить, что на тот момент мне было пятнадцать лет, моему брату девятнадцать, а маме сорок два. Всё это означает, что детки растут, а мама может тем временем устраивать свою личную жизнь. Хотя всё это было странно! Она уезжала периодически на несколько дней из дома к очередному дяде, но всё как-то не складывалось. Было продвижение, когда она этого дядю приводила домой. Помню очень хорошо одного, который явился к нам в субботу рано утром и высыпал на наш обеденный стол пару килограмм каких-то козинаков с арахисом. Как можно было додуматься привезти такую кучу одних и тех же конфет? Через десяток нам уже было плохо, потом они долго лежали до тех пор, пока не завелись в этих конфетках червяки – мы их благополучно выкинули, когда появилась на то причина.
Так вот эти дяди являлись к нам один за другим. Но надолго не задерживались. Почему? Не знаю. Основная проблема была в маме, я думаю. Потому что она стремилась сделать из этих мужчин марионеток (уж я-то по себе знаю), но они бежали от неё, а она была этому рада, потому что был очередной неподходящий экземпляр. Хотя порой расстраивалась в целом. Плакала и говорила, что мы скоро бросим её, и останется она одна в этом доме, и будет ей плохо. Иногда она так нагнетала этим обстановку, что хотелось уже, действительно, скорее уйти.
Всё дело в том, что моей маме не повезло в жизни. Хотя бы потому, что она родилась у моей бабушки. Именно оттуда всё начинается. Маму воспитали так, что она стала закрытой в себе эгоисткой, тихо ненавидя своего старшего брата за то, что мать его боготворила. Имейте в виду, детей нельзя выделять в семье никоим образом! Это может плохо закончиться! Когда маме было, кажется, девятнадцать лет, родители развелись, и моя бабушка стала жить с другим мужчиной. Всё это сказалось, и уже в двадцать три мама родила моего брата, сбежав от ужаса в доме на север к парню, который старше мамы на одиннадцать лет. С ним особо ничего не вышло, и уже в двадцать шесть мама родила меня, но от другого мужчины, вернувшись с ним в родной дом в городе N. Когда мне было лет пять, мама выгнала моего папу за пьянство и разбой, а уже в мои шесть лет снова вышла замуж за крёстного моей подруги Юкки, которого тоже через пару лет спровадила.
Про своего папу я помню мало. Больше всего запомнилось, как он вечерами приходил с работы и частенько доставал из карманов пару «чупа-чупсов» или «киндеров» для меня и брата. Я радостно бежала к нему и ждала, что он что-то обязательно даст. Помню, что алкоголь делал его очень агрессивным, и папа кричал на маму, билась посуда… Мне рассказывали, что когда я была совсем маленькой, папа в порыве злости перевернул коляску вместе со мной. Хорошо, что всё обошлось.
В общем, в момент, когда я собиралась поехать с Ваксфлауэром в небольшое путешествие, мама общалась с каким-то мужчиной (я не знаю, где она их находила), и мы решили, что я поеду в R гулять с Ваксфлауэром, а мама поедет со мной, чтобы увидеться с этим мужчиной.
