Мне на это плевать: у меня есть дочь, есть дом, учеба и работа. У меня все хорошо.
Вот только почему же так больно? Каждый раз! Почему так нестерпимо больно даже думать о том, что Максим обнимает другую? В груди горит, крутит, тянет. Это какая-то изощренная пытка — жить с ним, видеть его каждый день. И знать.
Осознаю, что пальцы дрожат.
Семён протягивает мороженое, я беру неудачно, и оно падает прямо между сиденьями. Он тут же заверяет, что все в порядке, жертвует мне свое. Сам же сворачивает на парковку и достает влажные салфетки. Вита морщится во сне, а потом широко улыбается.
Я не удерживаюсь и целую ее в лоб. Мое сердце, мое спасение. Единственный фактор, почему я еще не сошла с ума от своего «счастливого» замужества с идеальным мужчиной.
— Что ж, малышка, судя по всему, папа снова задержится. Не будем с тобой готовить ему ужин, да? Лучше займемся чем-нибудь повеселее.
4. Глава 4
Разноцветные тряпочки, которые нашила мама для Виты, — просто топ. Мы десять минут перебираем, гладим, рассматриваем. Разная фактура ткани интересует дочку безмерно! Ни одна дорогущая игрушка пока такого эффекта не имела.
— Смотри, вот так еще можно. — Я кутаю куколку в ткань. — Платье получается, да? Как у Виты платье! Только зеленое. А у Виты голубое, — показываю, рассказываю.
Дочка еще слишком мала, чтобы наряжать кукол, но ей нравится любая деятельность, поэтому она мгновенно включается и... добит пупсом об пол. Затем берет машинку, которую купил Максим, кладет на ковер и накрывает, будто одеялом.
Смеюсь:
— Да моя ты девочка! Маминого пупса, значит, об пол, а папин мерс баиньки! Виточка уложила машинку спать! Булочка заботливая.
Картинка выходит настолько славной, что дочь не выдерживает, хватает машинку и тянет ко рту.
Вита внешне похожа на папу — смуглая, темноволосая. Когда родилась, глаза были ярко-голубыми, теперь карие и продолжают темнеть с каждым днем. Смотрю в них и поражаюсь — разрыв шаблона у меня. Глаза Максима — точь-в-точь, при этом такие добрые, веселые и счастливые, каких я у мужа отродясь не видела.
А жаль, ему бы пошло. Вита теряет интерес к тряпочкам, и я собираю их в пакет. Бросаю взгляд в окно — фары мелькнули или показалось? Бр-р.
Зря так рано отпустила Семёна, иногда он сидит с нами вечером. Вдвоем с дочкой не то чтобы страшно. Некомфортно.
Максим купил этот дом, когда я была на шестом месяце беременности. Когда Вите исполнился месяц, мы сюда переехали. Ремонт делали на скорую руку. Квартира Максима показалась тесной для троих. А для двоих, если начистоту, особенно.
— Что ж, пойдем купаться? — предлагаю дочке весело.
Поднимаюсь, иду в ванную и включаю воду. В этот момент щелкает замок.
От неожиданности я замираю.
Смотрю на часы — и восьми нет. Рано он что-то.
Тут же суетиться начинаю на ровном месте! Проверяю воду, убавляю горячую, добавляю. Целую Виту, хватаюсь за полотенце. Дочка тянется к своим резиновым уткам, я машинально вручаю ей одну, хотя это игрушки для ванны.
Максим для меня — гость, был им раньше и навсегда останется. К его приходу нужно подготовиться, хотя бы морально.
Себя оглядываю — бежевый домашний костюм, топ и широкие длинные штаны. Пойдет. В зеркало быстрый взгляд, потом на дочь — в любопытные карие глаза. Целую. Целую. Целую ее в сладкие щеки.
— Неужели это папа? — Стараюсь, чтобы голос звучал максимально бодро.
Дочка радуется. Это слово она знает прекрасно.
