Присев на корточки, укутанный колючей проволокой Пахан резко, но с силой провел лезвием сначала по одному, потом по второму глазу визжащего Бориса.
– Давай, ползи к своему Хозяину! Может он тебе новые фары организует! – тощая, синяя от наколок нога презрительно ткнула тушу в бок. После чего уголовник повернул клетку в нашу сторону, – Ну, чего встряли? Свалить с кичи – святое дело, не смею задерживать! Давай, выберешься – черкни маляву с воли!
Отойдя от оцепенения, мы медленно принялись спускаться, с опаской обходя стороной ползающего на карачках свиноголового. Увидев его лицо, я внутренне похолодел – разрезанные пополам, глаза Бориса разъехались в стороны, и теперь тот напоминал плачущего кровью китайца. Он бесцельно перебирал руками, жалобно похрюкивая:
– Как же я теперь… Да за что мне это! Ну будьте вы людьми! Вы же хорошие парни! Что ж вы, люди, делаете-то? Мы же здеся, все вместе… Доброе дело хотел… – в голосе Чушки слышались жалобные нотки. Когда Арина проходила рядом, его короткие, похожие на сардельки пальцы уцепились за ее штанину, – Девочка! Хорошая, красивая девочка, доведи меня до квартиры, умоляю, девочка!
Пахан еще раз ткнул Бориса под ребра, и тот повалился на кафель, плача и повизгивая.
– Уу…а…ы, – с трудом выдавил из себя Ханыга.
– Спасибо! – выдохнул я, проходя мимо.
Каждая ступенька отдавалась болью в ребрах. Да и ногу я, похоже, повредил серьезно. Не знаю, зачем Арина тащила меня на себе – вся красная, вспотевшая от натуги, яркое пламя то и дело вырывалось из трещины у нее на лбу. Впрочем, нет, я знал, зачем я ей нужен – без меня мимо Венечки ей не пройти.
Этаже на четвертом, или на сорок четвертом – я уже не мог сказать точно – нам на головы что-то свалилось. Получив сильный удар ногой, я отлетел на лестничную клетку, а на Арину уселось что-то звероподобное и нестерпимо ярко одетое. Нервно суча руками и ногами, это нечто принялось драть рыжие волосы Арины и царапать ее лицо, при этом приговаривая:
– Ах, вот ты кого себе нашел! Лярву рыжеволосую! Недостаточно хороша я для тебя, а? Ну так посмотрим, что от нее останется! Дрянь подзаборная!
– Стой! – прохрипел я, стаскивая с себя сумку – и зачем я ее вообще с собой таскал? – Анжела! Тебя же зовут Анжела, да?
Профура остановилась и настороженно, продолжая сжимать ногами грудную клетку Арины, пытавшейся отдышаться, повернула ко мне свое треснувшее пополам лицо.
– Ну Анжела! А ты что, запомнил? – с легкой обидой спросила она.
– Конечно, запомнил! Ты здесь одна такая красотка! – врал я. Без Арины мне никак не дойти до цели – нужно было что-то придумать, и срочно.
– Ой, ну скажешь тоже! – звероподобная тварь ощерилась волчьей пастью и слезла с девушки, – Я за собой слежу, да!
– Помнишь, – говорить было трудно – по легким будто кто-то царапал туалетным ершиком, – Ты спросила, не хочу ли я чем-то с тобой поделиться? Так я хочу! Вот!
Приподняв в руке сумку, я приглашающим жестом протянул ее Анжеле.
– Ну, я бы сначала отработала! – кинув на меня приторно-сладострастный взгляд, она провела огромным красным языком по желтым клыкам, – Хотя бы по-быстрому, а?
– Нет-нет-нет, – я замотал головой, хотя где-то внутри меня попискивал голосок похоти: «Дурак, ты зачем отказываешься?» Но времени на это не было, – Это безвозмездно! В качестве залога нашей дружбы!
– Какой дружбы? – ее когтистая рука уже тянулась к сумке, – Я слышала, ты сбежать решил?
