В очередной – в последний раз – проверили снаряжение. Объемистые тыквенные фляги, найденные в поселке, заполненные водой. Еда – сушеное мясо и чеснок, надерганный на заброшенном огороде.
Марисса лишний раз проверила свой замечательный лук, старательно собранный и проверенный уже раз десять, осмотрела стрелы – всю дюжину, – скептически полюбовавшись слоем приготовленного фомором яда, губительного для моллюсков. Выхватив клинки, почти с отвращением глянула на полоску того же яда на лезвиях. Торнан машинально посмотрел на свой ятаган, тоже обильно умащенный оным зельем.
Чикко в отличие от амазонки был спокоен. Его сума, видимо, хранила все, что нужно. А в руках был необычный светильник – обмазанная смолой корзинка, к которой были прилеплены смолой наловленные с вечера светляки. Был и другой светильник – сосуд прозрачного стекла (находка из трактира), наполненный толчеными гнилушками и светящимися грибами из погреба.
Так что связка факелов за спиной капитана могла и не понадобиться.
Там же, за могучими плечами анта, был пристроен заржавленный заступ на коряво вырезанном свежем древке, обнаруженный в одном из пустых домов безымянного селения.
Вроде все. Оставалось разве что помолиться за успех, попросить у своих богов помощи.
Нет, ему-то особо докучать богу Грома не с руки – не любит старый Дий, когда его слишком часто теребят. А вот Марисса пусть лишний раз попросит Великую Мать – ведь как-никак она ей служит, кровь за нее проливала, и молитвы ее вес поболе имеют, чем у простого человека. Да и Чикко пусть обратится к своим небесным покровителям, не помешает. Кому он там поклоны бьет, как бишь их…
Тут Торнан вспомнил, что его приятель не то что не посещал на его памяти храмы, но даже и не поминал никаких небожителей, если не считать проклятий и богохульств, обычных для лихих людей по всему миру.
– Чикко, а каким богам ты молишься? – спросил северянин.
– Никаким, – отрезал шаман. – Я безбожник.
– Это как? – до глубины души удивился капитан.
– Старые боги моего народа мне помогать не будут, потому что я отрекся от своего предназначения. А чужие боги меня, пожалуй что, и не примут под покровительство…
– Почему ты так думаешь? – вновь искренне изумился Торнан.
– Так… Есть причина, – уклончиво сообщил его приятель.
– А как же ты тогда колдуешь? Духи-то тебе повинуются, как ты говоришь.
– А при чем тут духи? – пожал Чикко плечами. – Шаману – да и вашему чародею, если на то пошло, – боги не помогают. Он сам по себе сила, и сам умеет обращаться со стихиями, да и духов в бараний рог скрутить может. А если не может – то ему никакая Тиамат и никакой, извини, Громовник не пособят.
Пожав плечами, Торнан решил оставить эту тему в покое. В чародействе и волшебстве он мало что понимал. Тем более что тема для Чикко была явно болезненной.
– Ну, пошли, что ли? – заявила Марисса. – Сиди не сиди, жезл к нам не прибежит.
– Пошли…
Под их сапогами заскрежетала щебенка, когда они вступили в подземелье.
Вскоре каменный монолит совершенно неожиданно уступил место хорошо сохранившейся кирпичной кладке. Теперь это был не скальный проход, а ровно выложенный кирпичом и брусчаткой тоннель, ведущий куда-то в глубь скалы.
Троица двинулась дальше и вскоре оказалась посреди огромной залы, в которой стояли вдребезги разнесенные саркофаги, испещренные какими-то узорами, изображавшими геометрически правильные ряды угловатых знаков. Свод залы подпирали основательные, как столетние дубы, колонны. Все солидное, требовавшее много труда…
