Но я была другой.
Во Франции я выучила английский так же легко, как когда-то осваивала дефиле. Теперь учила испанский, не особо понимая, зачем. Просто было ощущение, что однажды я захочу исчезнуть. Улететь куда-то, где тёплый песок, морской ветер и солнечные закаты. Мне всегда нравились закаты – их мягкий свет, их тающая в воздухе томность. Рассветы я ненавидела. Именно на одном из таких серых, пустых рассветов умерла бабушка.
Когда мне позвонил врач и сообщил новость, я ничего не почувствовала. Ни облегчения, ни печали. Только странную, липкую пустоту. В тот момент я обернулась через плечо и увидела лишь длинный пустой коридор. Я осталась одна в 20 лет.
Вики Леру. Точнее, Виктория Кайрене. Это имя давно стерлось в памяти людей, но теперь оно звучало громко в моём сознании, напоминая, кем я была прежде, до того, как превратилась в Вики.
После её смерти я взялась за работу с удвоенной силой. Во-первых, потому что знала, что мир модельного бизнеса жесток. Пару лет – и ты уже никому не нужна. Мне нужна была безопасность. Подушка. Я должна была построить своё будущее сама, без чужой помощи.
Во-вторых, в двадцать три года я сделала то, чего от меня никто не ожидал – поступила в университет. Заочное отделение, но для меня это был первый шаг к новой жизни. Направление – кураторство и организация культурных мероприятий. Я хотела узнавать этот мир с другой стороны. Не просто быть частью картинки, а создавать её.
Когда я подавала документы, мои руки дрожали.
Когда получила подтверждение о поступлении – я впервые заплакала.
Это был новый этап.
Это было то, чего мне не хватало.
Целостность. Не просто красота. А внутреннее достоинство.
На последнем курсе обучение давалось тяжело. Именно поэтому я отказалась от большинства проектов и заказов. Я не справлялась. Я хотела больше постичь то, к чему стремлюсь, и впервые в жизни выбирала учёбу, а не работу. Видит бог, но я многое отдала модельному бизнесу. Слишком многое. А вернее, всё. Время, молодость, эмоции, внутренний ресурс – всё было вложено в это ремесло, но дальше так продолжаться не могло.
Полностью уйти я пока не могла. Этот мир слишком жесток: если ты не появляешься больше двух месяцев, тебя забывают. Я была не готова исчезнуть. Не сейчас. Я хотела по возможности выгрызть свою долю, взять от этого мира всё, что мне причиталось, прежде чем уйти.
Съёмка для рекламной кампании нового парижского парфюма была запланирована давно. Один из немногих проектов, который я не могла и не хотела отменять. Я заранее знала абсолютно всё.
Кроме одного.
Фотографа.
Когда мы ехали на локацию, я не ожидала увидеть его.
Русский парень. Артём.
Когда я его увидела, что-то во мне дрогнуло. Почему? Я не знаю. Может, потому что, несмотря на годы за границей, я всегда испытывала особые чувства к тем, кто говорил на русском. Может, потому что в его взгляде было что-то другое – внимательное, считывающее, глубже, чем у большинства фотографов, которые работали со мной.
Такие взгляды я встречала редко.
В нашем безумном мире умных людей почти не осталось.
Он был симпатичным. Вихрь русых волос, лёгкая щетина, спокойная, уверенная подача. Был в своей тарелке, в ладу с собой, полностью погружён в процесс.
А во время работы я поняла, что он действительно специалист.
Я не смущалась перед камерой. Прошли те времена, когда моя обнажённость могла хоть чуточку меня смутить. Я знала, как выгляжу. И выгляжу отлично. Роскошно.
