– Все, что вы расскажете мне о семье ваших нанимателей, останется между нами, – предупредил Макар.
Она ему не поверила, конечно.
– Какие отношения у Оксаны Ивановны с мужем?
Девушка задумалась.
– Юрий Алексеевич постоянно возится с Леночкой, когда она дома, а не в садике. Она хорошая девочка, но иногда начинает так капризничать, что не уймешь. Захочет что-нибудь и, пока не получит, не успокоится. Моя мама говорит, что это кризис пяти лет. Два раза в неделю он уезжает играть в гольф.
При слове «гольф» Илюшин напрягся. Где гольф, там клюшки – подходящее орудие для убийства. Клюшкой можно размозжить голову человеку с одного удара. «Странно, что сумка с клюшками нигде не попалась мне на глаза, а ведь я осмотрел все».
– Раньше Юрий Алексеевич посещал спортивный зал, «Вордкласс», кажется, но в последнее время перестал. Он потянул коленку… или сухожилие? Я не знаю точно. Иногда мы с ним играем в настольный теннис, на заднем дворе есть стол, пятнадцать минут мы гоняем шарик, а потом он каждый раз извиняется, что отнял у меня время. Мне-то в радость! – Она пожала плечами. – Я играла в школе, ходила в секцию настольного тенниса, а тут бесплатно, да на свежем воздухе… Юрий Алексеевич твердит, что не хочет быть эксплуататором. Он учит Леночку, но она маленькая, пока плохо играет, конечно, ему неинтересно. Когда дома, он обычно с книжкой сидит. Читает много.
– А вот это забавно, – сказал Макар, и девушка взглянула на него с недоумением. – Вы сейчас говорили пять минут, и ни одно ваше предложение не являлось ответом на мой вопрос. Из чего я делаю вывод, что отношения у Баренцевой с мужем из рук вон плохи. А вы выгораживаете симпатичного вам человека, опасаясь, что его обвинят в исчезновении жены.
Она молчала, и Макар понял, что больше от нее ничего не добьется.
– Кто ваши родители? – спросил он.
Удивляясь, она взглядывала неуверенно сквозь густые ресницы, будто прикрываясь веером, и тотчас опускала глаза. «До странности застенчивая девушка, и очень крепко чем-то испуганная». Он чувствовал, что дело не в его вопросах.
– Мамочка – терапевт в поликлинике, а папа – учитель в средней школе. Он предметник, географ. У меня есть сестра, она закончит педагогический и вернется в Ворсму, наверное. Тоже будет работать в школе, вместе с папой.
Инга не возмущалась интересом частного детектива к ее родным, не заявляла, что ее жизнь и семейные связи никак не относятся к исчезновению Баренцевой. Нет, о семье она говорила с удовольствием. Однако страх, плотно спрятанный за маской стеснительности, не только не исчез, но даже обострился, словно Илюшин улавливал вибрации ужаса от птицы, сидевшей на гнезде и прикрывавшей крыльями птенцов, и при каждом шаге, приближавшем его к гнезду, эти вибрации усиливались.
Макар не мог понять, с чем имеет дело. В нем включился инстинкт прирожденного сыщика, заставлявший его при одном намеке на тайну вскидываться, подобно таксе, учуявшей лису. Он послал несколько пробных мячей, внимательно наблюдая за лицом девушки, вслушиваясь не в слова, а в изменения оттенков голоса. Отец? Мать? Сестра? Где-то здесь сидит заноза, заставляющая ее сжиматься от боли? Семейное насилие? Инцест? Расспрашивая об отце, он весь подобрался. Однако ничего в ее ответах не подтверждало его предположений. Она улыбалась, говоря об отце и матери, рассказала, что по праздникам то они посылают ей деньги, то она им, и все считают, что должны поддерживать друг друга, хотя ни один не признается, что ему приходится затягивать потуже пояс.
