«Скорая помощь» все еще на месте. Дверь машины открыта, фельдшер балансирует на подножке.
– Простите, я хотела узнать, не нужна ли помощь. Я медсестра.
Женщина обернулась с отвлеченной улыбкой.
– Соседка, что ли?
– Да.
Теперь – да.
– Помощь не нужна, спасибо, что вышли!
– А больная в порядке? Люся, кажется?
Женщина показала взглядом на калитку:
– Поговорите с ее друзьями.
– Нет, спасибо.
Я припустила обратно в виноградный домик, причем на такой скорости, что чуть на кота не наступила. Не раздеваясь, плюхнулась на пыльный диван и закрыла глаза. Заснуть бы! Вздохнув, достала книгу и бутылку воды. Только успела устроиться, как в дверь постучал Игорь.
– Вот, еще и въехать не успела, а привела мужика! – пробурчала хозяйка за его спиной. Брезгливо осмотрев виноградный домик, Игорь показал взглядом на дверь:
– Выйдем на минутку, разговор есть!
Мы прошли мимо хозяйки, вдоль заборов, мимо «Скорой» и вошли в открытую калитку. Передо мной небольшой белый дом, обвитый виноградной лозой, а остальное не рассмотреть. Парадная дверь открыта, свет выливается из нее, как забродившее тесто.
Игорь взял меня за руку и потянул за собой в сторону округлой беседки. На удивление большой, человек на десять, я таких никогда не видела.
– Сядь!
– Как Люся?
– Людмила Михайловна. Плохо. У нее очередной инфаркт, но она отказывается ехать в больницу. Говорит: «Одним инфарктом больше, одним меньше, какая разница». У нее со вчерашнего дня симптомы, а она только сейчас «Скорую» вызвала.
– Не слабо!
– Она не слабая женщина. С ней внук живет, у него проблемы со здоровьем, и она отказывается его оставлять. Обычно, когда Людмила Михайловна уезжает, за Димкой соседка приглядывает, она их дальняя родственница. Но в прошлый раз она не справилась. Фельдшер сказала, что ты медсестра. Ты наверняка знаешь о заболеваниях легких, и если ты рядом, то всем спокойнее будет.
Игорь устало проводит ладонью по лбу и наклоняется ближе, чтобы разглядеть мое лицо.
– Та пристройка непригодна для жилья, – говорит с намеком.
– Меня все устраивает.
– Я должен уехать в очередную командировку. Срочную. Не могу отложить.
– Поздравляю.
Чувствую, к чему идет дело, и паникую так, что хоть кричи. Отсюда и сарказм, жалкий и хныкающий. Игорь же знает, какая я ненормальная, так с какой стати просит меня о помощи?!
– Димке одиннадцать, он ответственный парень. Ты не смотри, что дом маленький, он очень уютный внутри. Вид на море, все удобства, не то что твоя конура.
– Ты что, приглашаешь меня переехать в чужой дом?
– Да, приглашаю, если ты согласишься помочь соседке с мальчишкой и проследить за ним, пока хозяйка в больнице.
– Ты считаешь, что психованная и совершенно незнакомая тебе соседка по вагону – лучшая кандидатура для ухода за ребенком?
– Ты не психованная. У Димки кроме бабушки и соседки, дальней родственницы, здесь никого нет, остальная родня далеко, и мы все за ним приглядываем, как семья. А ты хороший человек, предложила помощь, вот и поможешь. Я знаю эту семью с детства, душевные люди. Да и жизнь у них нелегкая.
Как будто я могу облегчить чью-то жизнь! Об этом даже думать смешно.
– А Людмила Михайловна согласилась?
– Она хочет с тобой поговорить.
С ума сойти! Мой «отпуск» еще не успел начаться, а уже сходит с рельсов.
– Какой у них номер дома?
– Шестьдесят пять. – Игорь озадаченно присматривается к моему лицу. Чувствует, что эта информация имеет для меня принципиальное значение, но не может даже предположить почему.
