Все ясно, значит, это она. Дочь Севера. Девочка с вечеринки и, по-видимому, мое испытание на прочность.
Тогда я случайно оказался рядом с ней. Случайно защитил ее он насильников. Случайно привел к себе домой и… провел с ней ночь…
— Ты же взрослая девочка, Ольга. Сама знаешь, кто я. Не заставляй меня снова объяснять тебе одно и то же. Ничего смертельного не случилось. Сейчас он приедет, и я познакомлю вас, — Север, как всегда, спокоен.
— Хочешь, чтобы я была послушной, но отдаешь меня ему?! Отлично! Я буду послушной, но превращу его жизнь в ад! — отчаянно шипит она.
А я подхожу к дверному проему и опираюсь на него плечом. Профессионально сканирую ее взглядом. Охренеть она красивая. Картинка, а не девчонка. Глаза чуть заплаканные. Ясно, с ней уже поговорил Север, объяснил расклад, а малышка, значит, недовольна его выбором. Еще бы. Могу ее понять.
Я, конечно, ни разу не Кевин Костнер, и до «Телохранителя» мне далеко. Я хоть и откинулся, но зоновское прошлое не убрать.
Ей бы кого-то попроще. Чище.
Одета в простые джинсы и толстовку. Сейчас она мало похожа на дочь криминального авторитета. Обычная девчонка, одна из многих. Но ведь это не так!
Есть в ней что-то такое, отчего кишки сворачиваются внутри. Губки алые, искусанные. При свете дня волосы отливают шоколадом. Интересно, какого цвета ее соски? Готов поспорить, что там огромные коричневые ореолы.
Да пиздец, Мар! Давай, нагни ее еще тут при Боссе.
— Тебе ничего не потребуется делать. Моя жизнь и есть ад, — холодно прерываю ее.
Вспоминаю нашу первую встречу. То, как она пряталась в темноте, как двое мудаков хотели изнасиловать ее. Если бы я не появился вовремя — конец. Даже думать не хочу о том, что могло бы произойти.
Понимаю, что, если бы она тогда не сбежала от меня, я не смог бы ее отпустить. Эта девочка стала бы моей.
7. Глава 7. Друг
Настоящее
Олененок смотрит на меня.
Я смотрю на олененка.
Северов смотрит на нас двоих и, по ощущениям, ждет взрыва.
Я не знаю, что будет, если Оля сейчас скажет своему отцу, о том, что знает меня. Расскажет, что спала со мной. Хер я потом докажу, что пальцем ее не тронул. Спал? Спал!
Северов расчленит меня. Оторвет яйца и кинет своим псам вместо завтрака.
Я стою все там же, в дверном проеме, и буравлю олененка взглядом. Давай же, крошка, думай. Ты ведь наверняка неглупая. С таким-то отцом. Не пали нас, иначе капут обоим, но мне в особенности.
— Это он? — ее голос хриплый, грубый.
Она быстро моргает, наверняка, думая, что видит перед собою мираж, а не Яда из недалекого прошлого.
— Он, — кивает Стас и щурится, переводит взгляд с меня на дочь и обратно. — Проходи, Марат. И ты присядь, дочка.
Север, как всегда, раздает команды, и я начинаю двигаться. Не помню, как дошел до стула и упал на него. Кажется, ноги пружинили от каждого шага, а может, это у меня просто поехала крыша.
Оле тоже не легче. Я стараюсь на нее не смотреть, но вижу боковым зрением, что она не может оторвать от меня взгляд. Буравит, сканирует. Мы с ней сидим на соседних стульях, Север, как обычно, за своим столом на огромном кресле.
— Что с мордой? — спрашивает недовольно и кривится. — Кто тебе так херов навтыкал? Злой, что ли?
Я боюсь, что голос может подвести меня. Если это случится, Север сразу поймет — дело нечисто, и вместо ответа я просто киваю.
Стас всегда выбивался из криминальной общины. Слишком педантичный, слишком изысканный для такой жизни.
