«Паранойя, – подумал он. – Типичная паранойя. Меня окружают…»
– Машина в дороге поломалась, – продолжал тем временем фантазировать приятель, – еле добрались. А завтра похороны. Все родственники уже в сборе.
– Да-а, пришла беда – отворяй ворота, – довольно лояльно отнёсся к его бреду майор и отошёл к своим.
– Слушай, дай сколько-нибудь, – лихорадочно забормотал Сергей на ухо Вовке. – Дай пару копеек, и я тебе гарантирую, что дело будет в шляпе. Или ты мог объяснить здесь наше присутствие как-то иначе?
Данков нахмурился. В словах друга вроде присутствовала логика, хотя сам Вовка милиционерам предпочёл бы зубы не заговаривать, а дёргать.
Он неохотно полез в карман и достал десять долларов.
– Это всё, что есть. Держи, Бирюк, и делай, что хочешь, но если…
Бирюк его не слушал. Он выпрыгнул из автомобиля и через три секунды уже барабанил в дверь морга. За спиной, у патрульной машины слышалась возня и приглушённые голоса. К тому времени, когда дверь, наконец, открылась, его уже два раза прошиб пот, несмотря на лёгкую одежду не по сезону.
– Чего надо?! Дня вам не хватает, уже и ночью повадились космонавтов таскать!
С порога на него щурилась грузная мужеподобная пожилая тётка в грязном белом халате. Даже несмотря на выпитое в гараже, густой перегар, шедший от неё, показался Бирюку осязаемым, как противомоскитная сетка. Неожиданно она сменила гнев на какую-то свою разновидность юмора.
– Давай заноси, мы здесь всегда, хе-хе, всем рады!
Милицейская мигалка явно сбила её с толку, и Сергей сообразил, что дежурная приняла его за санитара. Это было неплохо для начала.
Он поморщился от убойного выхлопа и заговорил, глотая слова:
– Слышь, мать, выручай, мать! Бабку надо – бабки есть!
Как и следовало ожидать, тётка ничегошеньки из его сбивчивой речи не разобрала и поняла только, что от неё требуют каких-то старух.
– Какие бабки? Не привозили ко мне никаких бабок! Чего ты хочешь?!
– Да любого давай, – Сергей захрустел купюрой. – Или деньги не нужны?
– За что деньги?! – непонимающе взвизгнула женщина.
– Тише ты! За покойника.
– Какого покойника? – уже поспокойнее поинтересовалась дежурная.
– Покойного, мать, – Бирюку страстно хотелось оказаться в другом месте и другом времени. – Спокойного такого, холодного и неподвижного.
– Так они все такие… – пожала плечами она.
– Мне не все нужны, а какой-нибудь один.
– А зачем он тебе?
До тётки вроде начало доходить, чего он от неё хочет. Будь она трезвее, то ни за что не догадалась бы. Этим грех было не воспользоваться.
– Бабка у меня померла пять лет назад, понимаешь, а похоронить кого-нибудь хочется, – понёс уже совершеннейшую ахинею Бирюк, всей кожей спины чувствуя, как приближаются милиционеры. – Неужели нет у тебя какого-нибудь ничейного неопознанного трупа?
– Тьфу, так бы сразу и сказал! Так ты за этим бесхозным, которого вчера привезли? – Женщина посторонилась, пропуская его внутрь. – А то бормочешь и не разобрать тебя. Давай бумаги, плати за хранение и наше вам с бирочкой!
– Да нет у меня никаких бумаг!
– Нет бумаг – нет трупа! – отрезала тётка.
Сергей, слышавший в своё время это выражение несколько в другой редакции, даже зажмурился.
– Ты не подмигивай! – снова начала повышать голос дежурная. Чувствовалось, что так она делала всегда, когда её понимание ситуации не совпадало с тем, что слышала. – Припёрся посреди ночи и жмура ему подавай!
– Да тише ты, мать! Войди в моё положение. Вот тебе десять баксов, и я с глаз долой, но с трупом вон! Ну как, договорились?
