– Не бойся меня, – вновь вкрадчиво попросил Сэт, приближая ладонь к её лицу и ожидая удара.
– Не прикасайся, – зарычала Кайра, но голос дрожал и звучал слишком тихо, будто она сама не верила в свою силу.
Князь услышал, как в её голосе надтреснуло сопротивление, закрошилось, осыпаясь пеплом. Девчонка не хотела приближаться к нему, но не могла совладать с собой – дурман путал сознание и пьянил тело, и разум с плотью никак не могли найти общий язык, сбивая лису с толку. И всё же, стоило ему приблизиться, она замахнулась.
Удар девчонки получился слабее, чем мог быть, и не причинил росомахе никакого вреда. С досадой стиснув зубы, Сэт позволил вспыхнувшему гневу прогореть и вновь поднял на жену чёрные глаза, в которых плясали отблески пламени, обещавшего ей всё что угодно – и согреть, и обжечь в случае неповиновения.
Кайра ожидала гнева росомахи. Сердце быстро билось в груди, разгоняя кровь по телу. После того как на её глазах от его руки погибли её мать и отец, она ожидала худшего, видя перед собой лишь чудовище в облике человека. Ничего для неё не изменилось. Кайра отчётливо видела, как в глазах росомахи гнев зарождается и угасает, так и не обрушив на неё всю силу князя.
Каждым своим поступком он ещё больше путал сознание беспокойной лисы. Больше пугал своей осторожностью и стремлением сгладить каждый её рык, будто надеялся, что она… нет… не покорится, а позволит ему к себе прикоснуться.
– Не сопротивляйся мне.
Широкая, горячая мужская ладонь легла чуть выше колена и медленно двинулась вверх, сдвигая за собой подол сорочки… Внимательные глаза следили за реакцией – что она выкинет?
Кайра ощутила, как кожу обожгло жаром. Всё её естество напряглось. Лисица растерялась, не осознавая, что на несколько секунд сама подставилась под ласку, позволяя ладони касаться её кожи, и с трепетом замерла, ожидая, что будет дальше. Но сознание опасливо окрикнуло её, то утопая в дурмане, то вновь прорываясь через туман. Ладонь князя поползла выше, и правая рука Кайры оказалась на его горле; пальцы сжались, впиваясь ногтями в кожу. Росомаха остановился, словно действительно испугался её угрозы. Он прямо посмотрел ей в глаза – открыто и без страха, одним только взглядом говоря, что она всё ещё жива лишь благодаря его милости.
Кайра попыталась сжать пальцы сильнее, но тело не слушалось.
Князь надвигался на неё будто гора, закрывая своим телом. Надёжным крепким щитом, если она покорится, а если нет – камнями он обрушит на неё расплату, погребая под безымянной могилой из собственной гордости. Рука на его горле согнулась в локте, а попытка причинить ему боль и отомстить таяла с каждой секундой.
Страх нарастал, давил своим весом гордость и желание казаться сильнее, чем есть. Дурман от отвара всё ещё довлел над ней. Но, зажмурив глаза, Кайра увидела всё то же лицо – холодное и безжалостное. Лицо человека, который в одночасье лишил жизни её родителей. Воспоминание разожгло в ней пламя. Всполох за всполохом. Кто позволил ему прикасаться к ней? Тугим жгучим узлом в напряжении сжалось нутро – мыслимо ли отдавать себя тому, кто отнял у неё привычный мир?
Этот зверь никогда не покорится. Как бы ни плясал на дне её глаз нарастающий страх, как бы ни сбилось дыхание, она всё ещё не желала сдаваться. Всё с тем же вызовом Кайра посмотрела в чёрные глаза князя, зная, что ей не скрыться, – так пусть же платит за желание стать ближе собственной кровью и болью.
