Что-то знакомое попалось на глаза девушке, выплыв из памяти воспоминаниями о доме. Ворот мантии… Они ещё смели издеваться над ней, зная, что она пережила.
«Ненавижу…»
И это никогда не изменится.
Содрать бы с росомахи эту мантию, собственноручно заставить задыхаться и трепыхаться с ужасом, смотря в глаза лисьего палача, но… Княжна проявила покорность. Последовала за ними, не обронив ни слова. Ей не интересно, что за «подарок» приготовил князь в этот раз. Ничего хорошего она не ждала и не надеялась, чтобы после вновь увидеть, как на её глазах надежда и доверие разбиваются о грубость росомах.
Впервые за долгое время она вышла за пределы дома, который и домом назвать не могла. Сощурилась от яркого света – даже солнце здесь иное, а морозный воздух безжалостно щипал кожу, будто каждое мгновение пытался напомнить, что ей здесь не место. Ей здесь не рады.
С той ночи Сэт ни разу не навестил жену – не до того было. Бесконечные визиты соседних племён с поздравлениями заканчивались только ближе к ночи, когда гости, менее закалённые, чем росомахи, падали замертво от обжорства и пьяного угара. Одетую в меха лисичку встретили два воина и повели мимо капища в лес.
Тотем Росомахи грозно возвышался над землёй, щерясь мордой опасного хищника. Кайра остановилась подле него, сильнее сводя на груди полы меховой накидки, – помогало мало. Порыв холодного ветра задувал в спину, разбрасывая рыжие пряди в небрежном танце. Едва лисица собралась уйти, как заметила слабый алый след на снегу. У подножия тотема Росомахи так и лежала та самая шкура, сухой снег припорошил пятно крови, выставленное всем на обозрение.
От непрошеных воспоминаний тело пробрало ознобом, нутро свело, а рука сжалась в кулак до дрожи. Звери… И традиции у них соответствуют чудовищу, для которого нет ничего сокровенного, нет никакого таинства, всё на обозрение других, выставив как развлечение. Ей никогда не понять их, никогда не простить. Лисица нахмурилась и набралась утраченной решимости свести счёты. Она решительно направилась в лес, следом за сопровождающими, будто здесь и сейчас собиралась решить всё, вновь поддавшись эмоциям.
Кайра обещала себе, что сможет отомстить князю росомах, притупит его бдительность, а потом нанесёт ему удар в доверительно подставленную спину, но чувства вновь захлестнули лису. Шкура, словно раскалённые угли, по которым её заставили пройти босиком. Ненависть застилала Кайре глаза.
Холодной водой в лицо остудил её детский смех.
– Нисен?.. – Колеблясь, она остановилась, ища взглядом ребёнка. Её гнев растоптало ожидание встречи и неверие, что это возможно.
Промеж деревьев виднелась снежная поляна, а с неё доносился до боли знакомый Кайре детский смех. На утоптанном снегу лисий князь раз за разом размахивал деревянным мечом, обрушивая его на подставленную Сэтом деревяшку.
– Вот так, меч держи ровнее! Бей сильнее! – хвалил его мужчина, отступая, а мальчишка, распалившись, раз за разом заносил оружие.
Янтарные глаза неотрывно следили за мальчиком, играющим в снегу с князем. Кайра не сдвинулась с места – боялась, что спугнёт такую реальность – и всё окажется сном, а по пробуждении не будет ничего, кроме новой боли и страха. Нисен – всё, что у неё осталось. Она должна защитить его любой ценой. Вызволить из лап росомах и вернуть домой. Никто не посмеет причинить ему вред. Она не позволит.
Промахнувшись, лисёнок оступился и клюнул носом в снег. Сэт криво усмехнулся, не бросаясь мальчишке на помощь – тот сам поднял на него лицо, облепленное колким, морозным снегом, и звонко расхохотался.
