– Мы что, рассматриваем возможность сдачи в плен?
– Мы все рассматриваем. Видишь ли, Катенька, задание должно быть выполнено в любом случае. Ибо важно оно беспредельно. Я тебе без дураков говорю, и вовсе не для поднятия боевого духа. Осознала?
– Осознала. Окончательно вы, товарищ майор, меня заинтриговали. Я так и буду ощупью за вами таскаться? Может, хоть краешек тайны мадридского двора приоткроете?
– С радостью! С готовностью! Только чуть позже, когда отсюда уберемся. Пока вот ознакомься, – Виктор Михайлович сунул напарнице паспорт.
– Екатерина Яковлевна Охрипкова, 1899 года рождения, из мещан, проживает Москва, 1-й Бабьегородский переулок, дом 5. Ой, что-то я катастрофически постарела.
– Это временно. Извини. С происхождением тоже накладочка вышла, – согласился Виктор Михайлович, встряхивая одежду. – С такими колдовскими глазами – бесспорно из дворян. Княжна, эта, хм, баронесса.
– Уймитесь, товарищ майор. Для меня только плащ отыскался?
– Похоже, остальное уперли хлопцы-националы. Надо думать, в отместку за грядущий газовый дефицит. Катенька, не ерзай, сейчас пойдем. Я еще раз кухню прочешу, – Виктор Михайлович в очередной раз переступил через скорчившегося на полу мертвеца и активизировал поиски.
Катя наблюдала за улицей, за редкими прохожими. Довольно лениво пробрел солдат с мятыми погонами на плечах – должно быть, посыльный. Погоны у воина были голубыми, но к какому он относился полку, Катя запамятовала. Вот черт, нужно было хоть неделю уделить подготовке. Сейчас что Добровольческая армия, что колчаковская – один черт. И гетман Скоропадский? Он вроде бы этим летом от дел уже отошел? Или осенью? Впрочем, «кальку» сдвинули, вождя мирового пролетариата преждевременно ухлопали, соответственно, на точные данные «варианта-оригинала» опираться нельзя. Это только Витюша, счастливый в своем невежестве, рассчитывает в точности воплотить гениальный замысел своего руководства.
Виктор Михайлович чем-то зазвякал на кухне и вернулся в комнату с огромным закопченным и помятым чайником в руках.
– Хозяин-то наш был большая умница. Захоронку воском залил. Молодец, я и сам чуть не прохлопал, – майор принялся выковыривать из чайника застывший воск. Не без труда извлек большие, неопределенной формы, сгустки.
Денег оказалось прилично, в основном николаевские сотенные, но были для разнообразия и советские, и керенские. Отдельно нашелся тяжеленький сверток с золотыми империалами и полуимпериалами.
– Воистину, золотой был человек хозяин. Во всех смыслах. И пришли какие-то кизюки мизерные, зарезали ни за что ни про что, – майор неодобрительно посмотрел на труп. – Нет, нехорошие люди эти гетманцы. Все, Катюша, собирайся. Больше нам здесь ловить нечего.
Легкий светлый пыльник был Кате коротковат – торчали ноги в облезлых туфлях и неприлично мохрящийся подол платья.
– Ничего, – утешил Виктор Михайлович, шевеля покатыми плечами в новом непривычном пиджаке, – у меня тоже сорочка как с бомжа снята. Деньги есть, мигом приоденемся.
На Катю поглядывали. Какой-то мальчишка даже потащился следом. Виктор Михайлович, бодро прикрывающий полуголую грудь стареньким саквояжем, привлекал куда меньше внимания. Приличный пиджак и брюки вполне вписывались в местную моду.
– Вот, Катенька, такова участь красивых женщин. Все внимание им, драгоценным. Рядом хоть крокодил в тельняшке и кроссовках маршируй – и не глянут. Сейчас местечко найдем, вы передохнете, а я на рынок смотаюсь, прибарахлюсь.
