Странно, подумала она. Зачем давать имя неживой машине?
– Не знаю, – ответила она барсуку. – Куда-то туда.
– Можете не говорить, – махнул рукой тот. – Женские секреты и всё такое… Все мы были молодыми.
Ахан подмигнул.
– Старик Асан и так всё понимает. Ранчо Багенге совсем недалеко отсюда, всего милях в восьми. Я отвезу тебя к ним, но вначале заедем к Марж, я сгружу ей овощи и зелень, пока та не завяла на жаре. К тому же, никто в округе лучше Марж не варит кофе и не печёт пироги. Никогда не пробовала её пирогов?
Тоя, понятия не имевшая, что такое миля, овощи, зелень, кофе и пироги, ошарашено помотала головой.
– Не может быть! – кажется, Асан был потрясён до глубины души. – Не испробовать пирогов старухи Марж!
Он осуждающе покачал головой. Тоя прыснула в кулак. Затем, смутившись, виновато пожала плечами.
Асан посмотрел на неё и рассмеялся сам.
– Марж всегда делится рецептами, но даже моя Анабель не может повторить её стряпню, – он немного подумал и скромно заключил – Хотя кофе варит точно не хуже. А как твоё имя, дитя?
– Тоя. Тоя Багенге. – она почему-то чувствовала себя стеснительной школьницей.
– Оно понятно, что Багенге, – Асан вновь весело рассмеялся, стискивая баранку и объезжая колдобину. Потом пожевал пастью – Тоя… Хм… Память меня уже подводит, да и нечасто я к вам заезжаю-то. Хотя с дедом Влатом Багенге мы немало поохотились в своё время, даже как-то пару раз вооон до тех гор ездили.
Барсук ткнул рукой в сторону горизонта и снова рассмеялся.
– Весёлые были дни! Только было это годков сорок назад. А то и больше.
– И что там, в горах? – Тою охватило любопытство.
– Прохладно. И много травы, – мечтательно протянул Асан. – В небе полно птиц – не то, что у нас, одни падальщики. Там настоящие птицы… Маленькие и щебечущие, разноцветные. И козы нас совсем не боялись, словно на них никогда не охотились. Кстати, ты не голодна? Анабель положила мне сэндвичи с рыбой в дорогу и термос чая. Ехать от нас до Марж всего ничего, часа два, но Анабель всегда снаряжает меня как в последний путь. Едешь на день, говорит она, бери еды на два. Впрочем, однажды мой пикап сломался, и…
Но Тоя не успела выслушать, что случилось с грузовичком и спросить, почему его называют пикапом. Горы, на которые она смотрела сквозь пыльное пожелтевшее стекло, слушая болтовню старого Асана, сжались в точку и исчезли.
Вокруг разлилась тьма – всего на мгновение, сразу сменившись светом ламп её кабинета в управлении Абрафо.
***
Тоя Багенге шевельнулась на кресле и открыла глаза. Чистые и ясные, без похмелья дремы. Она зевнула, но сон уже соскользнул покрывалом вниз и растворился, обнажив готовое к работе сознание.
Ясное и прозрачное, словно только что отмытое стекло.
Тоя взглянула на часы, затем на календарь – и пометила карандашом под сегодняшним числом два крестика.
Четыре подобных хромоногих отметки там уже стояли по соседству. Слишком близкому соседству.
Хмуро их осмотрев, она резюмировала:
– Ты права, надо отсыпаться настоящим сном. И завязывать со стимуляторами. Иначе я свихнусь. В буквальном смысле слова.
Она задумалась на короткое время, бессознательно сжимая ладонями хвост.
Потом спросила:
– Лика, ты знаешь, что такое пикап? Или кофе?
Барсица всмотрелась в неё, словно оценивая её адекватность после пробуждения и опасность для окружающих. Что-то про себя прикинув, качнула головой.
– Нет. А что это?
– Не знаю. Нужно будет порыться в старых книгах… потом как-нибудь.
