Он имел ввиду, вероятно, первые морозы, которые за несколько дней скуют все реки и озера ледяной коркой. Это, порой, сопровождается Северным Сиянием – мерцанием, как его иной раз называли.
Тойво почему-то запали в голову слова о «мерцании». Также почему-то казалось важным, что рядом с ним сейчас человек Бокия. И мысль о пропаже денег во время бойни «Револьверной оппозиции» тоже как-то не давала покоя. Черт, в чем же загвоздка, что он никак не может усмотреть во всем этом?
Возле Коневца они втроем перелезли на другой баркас, в котором точно такие же плетеные корзины уже были полны рыбы. Ладога не штормила, но хмурилась – на воду даже смотреть было холодно и страшно. Обратный путь для двух Тойво должен был состояться другим маршрутом. Адольф возвращаться в Россию пока не намеревался.
Рыбаки их высадили по пути, свернув к камышам. Так что пришлось всем нелегалам промочить ноги, добираясь до суши. Там их пути расходились: Вяхя отправлялся к Савонлинне, Тайми – к Турку, ну, а Антикайнен, понятное дело – к Выборгу.
Уже прощаясь с товарищами по переходу, Тойво, вдруг осенило.
– Мерцание, Тынис, Бокий, Рерих – все понятно! – сказал он в великом волнении.
Тайми покрутил пальцем у виска, а Вяхя пожал плечами.
– Вот она – третья сторона, вот кому все это нужно! – не в силах молчать, снова сказал Антикайнен.
– Ну, и кто же эта сторона? – усмехнувшись, спросил Адольф.
– Глеб Бокий – вот кто.
2. Зов Полярной звезды.
Выборгские каникулы прошли так, что в стылом финском городке, вдруг, образовались и синее море, и белый песок под пальмами, и полная оторванность от всего мира. Всему этому чуду было одно название – Лотта.
Где-то полыхала война, где-то бились лбами веня-ротут (русские крысы) и ляхтярит (мясники) под сдержанные смешки своих вождей и, так сказать, лидеров. Где-то создавалась Новая история, участь которой, на самом деле, уже была предрешена: искажение, забвение и запрещение вовсе.
Но ни Тойво, ни Лотте до этого не было никакого дела. Продуктовый набор оказался самым правильным подарком, потому что именно он помог снять комнату с окнами на площадь, в скором времени будущую именоваться Красной, а также расположить к себе родителей Лотты. Хотя, на самом деле, правильным подарком было золотое колечко.
Финны быстро восстановили все акты гражданского права, в том числе и заключение брака. Тем самым они исключили возможность заключить такой брак между Тойво и Лоттой. В России было просто: пошел в контору, заплатил десять рублей новых денег, поставил подпись в конторской книге – и все, муж и жена. Хоть в каждом городе женись.
Но после перенесенных в Буе злоключений и мытарств, Лотта даже слышать о Советской России ничего не хотела. Впрочем, и Тойво ничего говорить не хотел. О своем нынешнем статусе в Советском Союзе он молчал, как рыба, которую принес с собой. Щедрые рыбаки наделили каждого из нелегалов по хорошему сигу, и от такого подарка никто, конечно, не отказался.
Молодость и любовь – что еще нужно миру, чтобы получить хороший разгон? Во всяком случае, старость и ненависть – это уже тормоз, который замедляет мир на пути к Радости и Счастью.
Но самое важное во всем этом – чтобы никто не мешал. И зачастую этого очень тяжело добиться. Не в лесу живем, право слово, люди вокруг – и среди них обязательно найдутся те, кто сунут нос в чужой вопрос.
Будучи реалистом, даже на отдыхе Тойво был настороже. Да по другому-то и быть не могло – враги кругом. Каждый счастливый отпускной день он убеждал себя: «не враги, враги на фронте остались». Но тут же говорил сам себе: «не друзья».
