– Ну, здравствуйте! Не разочарованы? – произнесла она, и я про себя отметил, что кроме вообще приятного тембра ее голос звучит как-то очень волнующе.
– Нет, нет, конечно, нет! – спохватился я, улыбаясь ей в ответ самой обворожительной из моих улыбок. – Напротив, я просто восхищен, я…
– Вот и прекрасно, – очень мило перебила меня она. – Тогда проходите, и ради Бога, извините меня за темноту кругом, задремала, пока ждала вас…
«Какой изысканный выговор за опоздание», – поразился про себя я. Я вспомнил первые слова, которые услышал от нее. «Раздилидонился», – кажется, сказала она? Не просто хороший и правильный, а старомосковский какой-то, прямо пастернаковский русский! А еще она самую малость картавила, но настолько незаметно, что было непонятно, на какой букве, – пожалуй, это была «ж», которую она произносила, как бы перекатывая ее через звук «вэ»: получалось очень мягко, и воспринималось скорее как легкий акцент, а не как «фифект фикции». Откуда ты, дитя?
– Да пробки, знаете ли, – начал было оправдываться я, но она, словно говоря: «Да бросьте, полно вам о пустяках!» махнула рукой, и жестом пригласила меня в комнату, сама пройдя первой.
Загоревшийся красноватым неярким светом торшер будуарно осветил очертания маленькой, под стать прихожей, комнатушки, вся обстановка которой говорила, как мне показалось, о вполне определенном ее предназначении. В углу у окна стояли телевизор и видеомагнитофон, в другом – маленький журнальный столик с кассетником и пепельницей на нем, да два креслица рядом с ним. В глубине комнаты притулился неприметный какой-то шкафчик типа секретера, на котором горел большими зелеными цифрами древний будильник «Электроника», а у противоположной стены стоял старенький сервант. Посуды и хрусталя в серванте, впрочем, почти не было, зато стоял на нем забавный ночник в виде толстого добродушного розового бегемота. Все остальное пространство комнаты занимала большая софа, застеленная спальным однотонным бельем неброской расцветки. Один угол одеяла был недвусмысленно отвернут, и меня это эдак по-эстетски покоробило: не слишком ли прямолинейно хозяйка малогабаритки сообщает мне о том, что прекрасно осведомлена о конечной цели моего визита? И что заранее и без экивоков согласна? Хотя, собственно, не за этим ли самым ты сюда пришел, а? Ты объявление зачем давал – на байдарке по водопадам, что ли, спускаться?!
– Я живу… не здесь, – извиняющимся тоном произнесла хозяйка, по-своему истолковав мой настороженный интерес к обстановке. – Это съемная квартира, но здесь все чисто, уверяю вас!
– Да нет, нет, все в порядке! – поспешил выставить в успокоительном жесте вперед ладошки я, одновременно констатируя, что польщен произведенным на хозяйку впечатлением щепетильного чистюли, каковым, по сути, я и являлся.
– Тогда давайте, может быть, познакомимся по-человечески? – улыбнулась она. – Итак, вы?…
– Я – Антон, – чуть не сбившись с идиотского псевдонима, отрапортовал я.
– А мое полное имя – Виталия, – подхватила она и протянула мне руку.
Я взял ее холодные пальцы в свою руку и поцеловал.
– Обожаю галантных кавалеров! – рассмеялась Вита-Виталия.
– Сколько иронии! – состроил я саркастическую гримасу.
– О, нет, нет! Никакой иронии! – вскричала она и порывисто чмокнула меня в щеку. – Это так приятно. Мы, женщины (мне показалось, что это слово она произнесла с каким-то особенным нажимом) так любим в мужчинах хорошие манеры!
