Траектория чуда - страница 14

– Кое что, – быстро ответила Талия, на секунду взглянула на меня, и снова отвела взгляд. – Антон, ты хорошо помнишь, что ты искал женщину необыкновенную?

Скрытый смысл этой фразы, самого понятия «необыкновенная женщина» нехорошим холодком прополз у меня по позвоночнику.

– Конечно, помню, – стараясь казаться совершенно спокойным, ответил я. – Как же мне не помнить того, что я сам написал.

– Так вот, я не совсем обыкновенная женщина, – подняла на меня глаза Талия. – Вернее, совсем необыкновенная. И сейчас как раз самое время поговорить об этом.

Ледяной и горячий душ обрушились на меня практически одновременно. Ну, конечно! Журнальчики, вопросики… Вот она, та необыкновенность, о которой, дескать, при встрече! Блин, надо же быть таким тупым! Весь ужас ситуации в одно мгновение и почему-то только в эту секунду стал мне совершенно очевиден. Если я правильно понимаю все эти ее недомолвочки, то рядом со мной, хоть и в виде совершенно офигенной телки, пусть и с очень красивой грудью и совершенно женской фигурой лежит такая же, как на журнале? То есть, не такая, а такой?! Да неважно, пусть будет даже «такая», но что она в таком случае скрывает от меня, в таком случае совершенно очевидно. Это что же получается – с мужиком, что ли, в койке-то я лежу? Мама дорогая! Нет: сорри, чувак – ой, то есть, экскюзе муа, барышня, но – хрен в штаны, ноги в руки! Оказывается, не настолько я прогрессивен в вопросах прогрессивности! Бежать, бежать! И, наверное, все эти мысли нашли на моем лице такое ясное отражение, что, когда я, наконец перестал пялиться на нижнюю часть тела Талии, и встретился с ней взглядом, то по выражению ее глаз сразу понял, что она поняла мои размышления абсолютно точно. И что в своих догадках я абсолютно прав.

– Так ты?… – не зная, как буду продолжать, начал фразу я.

– Да, я транссексуалка, – закончила за меня Талия. – Как ты очень образно выразился, чудо природы.

Я совершенно не знал, что говорить и что делать, а на Талию было просто больно смотреть. Минуту назад, когда я вышел из ванной, в ее глазах была милая улыбка и легкое кокетство, а сейчас ее глаза потухли, как будто свернулись лепестки только что радостно распустившейся было лилии, и вся сама она как-то сникла. Тем не менее она первая нарушила повисшее тягостное молчание.

– Да, конечно, у меня не было ни малейших оснований полагать, что в своих поисках ты подразумеваешь женскую необычность именно такого свойства, – умершим голосом произнесла она. – Но я надеялась, что может быть…

Внезапно я взъярился. «Да на чем, черт побери, основывалась такая твоя, блин, надежда! – захотелось бросить ей в лицо. – Предупреждать надо!» Я с трудом сдержался.

– Да ладно, чего уж там, – только хмуро и ответил я, снова запахнув свои чресла полотенцем, которое перед тем было уже совсем снял.

Начать собираться, что ли? Да, пожалуй, это самое верное.

– Ты уходишь? – вскинув на меня глаза, полные слез, вдруг как-то очень беззащитно прошептала Талия. – Не уходи!

Ну вот, пошли сопли! Как я этого не люблю! Но больше, чем собственно рыдающих дам, я не люблю свое абсолютное неумение отказывать им, когда они вот так распускают нюни. Ну как можно бросить девушку в таком состоянии? Да, это их оружие, знаю, но поделать ничего с собой не могу. И вообще, какого черта! Ну, не знал ты, что здесь найдешь. Да, ты здесь случайно, но чтобы точно не попасть в такую ситуацию, надо было, блин, домой ехать! А раз приперся, охотник за неведомым, так и гляди. А уйти сейчас – это как прямо сказать, что мне, мол, с тобой, с неведомой зверушкой, тошно и противно. Это как взять, и ни с того, ни с сего влепить во весь мах пощечину. Нет, джентльмены так не поступают, а я считаю себя джентльменом.