Работа над пистолетом-пулеметом началась. И вот – первые трудности. Как разрабатывать рабочие чертежи на отдельные детали, узлы, в целом на образец? Обратились в техническое бюро. А там работали одни женщины, не имевшие ни малейшего представления об оружии. Тем не менее они были полны желания нас выручить и делали все возможное для этого.
Женщины есть женщины! Они и наименования деталям, на которые выполняли чертежи, давали ласковые, домашние, исходя из конфигурации: «ласточка», «зайчик», «рыбка». Появилась и еще одна деталь, которую все вдруг стали называть «мужичок». Я сперва не понял и в запарке, под горячую руку, даже возмутился: мол, что за название? При чем здесь оно?
Старшая из чертежниц попыталась мне объяснить:
– Мужья у девчат на фронте. У наших баб. У двух уже убили. А остальные ждут днем и ночью. Тоскуют… Ты уж прости…
Давали «железкам» и паровозные названия: сказывалась специфика.
В конце работы над образцом я заменил наименования деталей и узлов на настоящие, оружейные. Но еще долго многие из нашей группы продолжали пользоваться теми, что родились в ходе работ.
Часто на объяснение формы детали уходило много времени. Не все понятно было рабочим и в чертежах, выполненных кем-либо из женщин. Поэтому мы стали пользоваться простыми набросками-эскизами. И уже потом, после изготовления самой детали, делали с нее чертеж. Прочтя эти строки, кто-то наверняка улыбнется: вот это «инженерное мышление», вот это кустарщина! Да, знаний, конечно же, не хватало! Многое изготовлялось вручную. Но каждый вносил в изделие все то, что умел, что мог выполнить. Выручала глубочайшая самоотдача. Иногда я с грустью думаю: как нам не хватает ее сейчас! Как бы она нас выручила, может, всех вместе и зажгла бы, и снова сплотила!..
Настоящие сюрпризы то и дело преподносил Женя Кравченко. Скажем, поздним вечером мы обсуждали, как лучше выполнить ту или иную деталь. Чертежа на нее еще не было. А утром Женя подходил к нашему столу уже с готовым изделием и, застенчиво улыбаясь, говорил:
– По-моему, что-то похожее получилось…
Получалось не просто «что-то похожее», а как раз то, что было задумано. Золотые руки были у Жени Кравченко! Он и мыслил на инженерном уровне. Доходил до всего сам, своим пытливым умом, самоотверженным трудом. Имел завидную способность воплощать в металл то, что на наших эскизных набросках представлялось путаницей линий, размерных стрелок и цифр.
При изготовлении деталей сложнее других оказалась проблема изготовления ствола. Необходимого специального инструмента для изготовления нарезного ствола не было. В местном военкомате удалось «выпросить» учебную мосинскую винтовку и использовать ее ствол.
Все больше становилось деталей, уже готовых к сборке. На двери комнаты, куда раньше мог свободно зайти каждый работник депо, появилась табличка: «Посторонним вход воспрещен» – мы все-таки работали над образцом оружия. Время военное, и должен соблюдаться определенный режим секретности.
При первой подгонке деталей обнаружилось немало неточностей в размерах и даже грубых отступлений от задуманного. И вновь выручили рабочие руки – на этот раз электрогазосварщика Макаренко. Своей ювелирной работой при наплавке металла он не раз спасал, казалось бы, напрочь забракованные детали. Это был мастер!
Так постепенно складывались узлы, шла сборка по частям. Трудно передать, сколько сложностей и непредвиденных препятствий встречалось в нашей работе. Долго сопротивлялся затвор – никак не хотел совершать положенные ему при стрельбе действия. Пришлось несколько раз переделывать чертеж ствольной коробки. Оказалось, маловат был ход затвора. Устранили недоработки.
