Минимальный опыт у меня был – уже полтора года как я лишился профессиональной «девственности»: вышел из категории молодых специалистов. Так что мог претендовать на искомую должность.
Размышления были недолгими. Мне вариант показался практически беспроигрышным. Стан был новейшей конструкции. Плюс к тому появлялась возможность самому принять участие в монтаже оборудования, на котором будешь потом работать. А это мечта эксплуатационника. Да и перебраться в областной центр (университетский, театральный город!) для молодого да неженатого тоже кое-что значило.
Спустя пару недель я предстал перед очами директора «Камкабеля» Леонида Фарбера и главного инженера Владимира Третьякова и после бесед с ними 14 июня 1961 года вышел на новое место работы.
Нравилось мне здесь все. Новые, с иголочки, производственные корпуса и уже работающее в них оборудование. Лет через двадцать среди автомобилистов появится термин-комплимент, оценивающий приобретенный почти с конвейера автомобиль, – «новье!». С полным основанием это можно было сказать о «Камкабеле». Я попал на него в ту пору, когда первый, самый трудный (и самый грязный) период строительства остался позади. Так сказать, на готовое. И это не вызывало угрызений совести.
Подстать «железу», молодым и красивым был персонал. Выпускники московских, ленинградских, томских, харьковских и, естественно, пермских вузов и техникумов быстро постигали секреты кабельного производства, бодро шагая по ступенькам служебной лестницы. Потом многие из них, уже в качестве опытных специалистов, будут брошены «на усиление» не только молодого шелеховского завода, но и кабельных предприятий союзных республик, Москвы и Подмосковья.
Из руководителей, с которыми мне приходилось иметь дело, лишь директору Л. Фарберу и начальнику нашего будущего цеха Г. Ставорко было около пятидесяти. Всем остальным чуть за тридцать. В их числе были главный инженер Владимир Третьяков, заместитель главного инженера по новой технике Феликс Демиковский, начальник технического отдела Игорь Троицкий.
Теперь уже не припомню, по какой причине, но с начальником цеха приходилось общаться редко. Кроме него в цехе на тот момент было три ИТээРа (инженерно-технических работника), о которых я упоминал в «Сказках гайвинского леса»: Павел юров, Владимир Кузнецов и ваш покорный слуга. Официально я был старшим мастером, но был представлен этому могучему коллективу как заместитель начальника цеха. Нам была поставлена задача инвентаризации поступившего на склад оборудования перед монтажом, подготовка технологической документации, «присмотр» за строителями, набор рабочих по мере строительства.
По своему содержанию эта работа была не хитрая, что-то вроде увертюры перед исполнением основного сочинения – эксплуатации цеха. А вот с психологической точки зрения для меня она оказалась знаменательной. В Чусовом на фоне таких личностей, как М. Чернышов, Б. Илюкович я чувствовал себя «хвостиком». На «Камкабеле» я впервые почувствовал себя уверенным, самостоятельным – специалистом. Количество перешло в качество.
Л. Фарбер был хозяйственником-стратегом. Пользуясь дискретной спецификой кабельного производства, он поочередно запускал участки с автономной технологией изготовления относительно простой товарной продукции. Сначала голые алюминиевые провода, затем неизолированные медные и т. д. Благодаря этому задолго до выхода на проектную мощность строительство завода уже окупило себя. И мы были настроены на то, чтобы к моменту завершения монтажа без малейшей раскачки приступить к выпуску готовой продукции. По всем планам это должно было произойти не позднее чем через год. Однако вскоре до нас дошла печальная весть: финансирование строительства стана приостанавливается, стройка замораживается. Фактически мы оставались не у дел.
