Набрав воды, потащила их обратно, обливая себе ноги. Вскоре вода уже была достаточно теплой и я, настругав и растворив в одном ведре брусок мыла, принялась отмывать всё: от оконных рам до полов. Со столом пришлось повозиться, отскребая его ножом от засохших рыбных ошметков и прочей грязи. В конце концов он засиял почти первозданным цветом дерева.
Воду пришлось греть еще два раза, пока мне удалось растворить вековой слой жирной пыли.
Окна стали пропускать свет, и стало почти уютно. Следующим этапом я перебрала и замочила в мыльной воде всю посуду. Сходила на берег за песком и теперь тёрла им остервенело, как будто этим я могла избавиться не только от пыли и нагара, но и от всех остальных проблем.
Пальцы сморщились от воды, мыло оказалось довольно едким и нещадно щипало мне руки. По ходу уборки я ломала в дальней части коридора развалившиеся деревянные ящики и складывала обломки в ящик побольше - для растопки печи. Места стало гораздо больше.
Сколько времени прошло за всеми этими хлопотами, я не знала: часов в доме не было. Солнце еще не садилось, но ушло с зенита уже давно.
Внезапно я почувствовала, что страшно голодна. Еды мне никакой не попадалось, только какие-то засохшие корки, которые были сразу выброшены. Выйдя в “предбанник” я с сомнением уставилась на висящую над головой рыбу. Не то чтобы я была слишком уж притязательна или привыкла по жизни в харчах ковыряться… Но как-то даже без хлеба…
Мой взгляд упал на короб, так заботливо укутанный чьими-то руками. Может, пищевые припасы хранились там?
Я принялась распаковывать ящик, аккуратно складывая рядом ветошь и сети. Предчувствия меня не обманули: в этом ларе были самые необходимые базовые продукты. Нашлась мука, ароматное подсолнечное масло в большой стеклянной бутылке, крупы в мешочках, сухие вяленые помидоры, несколько банок оливок, варенье, куски сыра в рассоле, сахар.
Смерть от голода в ближайшее время мне точно не грозила, и я облегченно выдохнула. Решив приготовить фокаччу с оливками, помидорами и сыром, я уже предвкушала, как плотно поужинаю, окунусь в море и свалюсь спать без задних ног.
Но как только я замесила тесто, послышался знакомый голос:
- Габи! Габи, ты здесь? Мы пришли!
Несколько секунд я совершенно не могла сообразить, кто это может быть. Полная перезагрузка мозга. А потом сообразила и кинулась к двери. Это же Карла! Пришла, как обещала.
- Иди сюда! - позвала я и пошла навстречу.
В проёме показалась сияющая Карла. Выглядела она нарядно: пышная лиловая юбка в горошек с нижней кружевной, сиреневая льняная кофточка с рукавами-фонариками. Лимонно-желтая повязка на голове.
- Ты соскучилась в больнице по домашнему хозяйству? - фыркнула она насмешливо, - хотя от ужина мы не откажемся.
С этими словами она вытолкнула перед собой долговязого худого парнишку в круглых очках, дужки которым заменяла резинка. Он смотрел в пол, боясь поднять глаза.
- Проходите, сейчас фокачча будет! - пригласила я.
Парень топтался на месте, и Карла дала ему несильного пинка. Тогда тот сел и впервые осмелился посмотреть на меня.
Прыщеватый лоб, нос с горбинкой, умные смущенные глаза.
- Меня зовут Габриэла, - представилась я, чтобы подбодрить молодого человека, и прошла к печке.
- Очень приятно, - тихо проговорил он.
- А это Пабло Гарсия, - прострекотала Карла. - Кстати, он сказал, что вы знакомы, как же так?
