Одета в старые, но чистые джинсы и толстовку, на ногах дешевые кеды.
– Что вылупился? – неласково бросила она мне.
– Ничего, – буркнул я и решил пройти мимо, сяду на следующем пролете.
– Местный? – неожиданно спросила она.
Я остановился, еще раз глянул на нее. Стало интересно, с чего она вдруг заинтересовалась.
– Местный, – кивнул я, – тут на третьем этаже живу, а ты кто такая?
– Новенькая, – вдруг как-то расслабившись, откинувшись спиной на стену, ответила она, – вчера заехали, на первом этаже живу. Ты че-то поздно со школы приперся, на продленку ходишь?
– Нет, – отрицательно замотал головой я, – искал, где можно притулиться, домашку сделать, вот думал тут, а тут ты.
– Тебе че негде заниматься? – удивленно спросила девчонка.
Я только отрицательно помотал головой:
– Ладно, сиди, я выше поднимусь.
– Ну спасибо, что разрешаешь… – усмехнулась она и резко спросила. – Есть чего пожрать?
– Пара бутербродов, – ответил я.
– Гуд, – обрадовалась она, – пойдем со мной.
Вскочила со своего насеста, потопала мимо меня вниз по лестнице, я засеменил следом.
Оказалось, что она жила на первом этаже, здесь недавно помер одинокий старик, видимо в освободившуюся хату они и заехали. Девчонка открыла входную дверь ключом, повернулась ко мне:
– Только тихо, мои дрыхнут.
Вошли в дом, здесь царил полнейший бардак, и стояла ужасающая смесь запахов алкоголя, перегара, давно немытых тел и нестираной одежды. У нас подобный аромат тоже присутствовал благодаря папаше, не отягчающего себя заботой лишний раз помыться, но спасибо маме, она его протирала и переодевала, когда был в отключке, и каждый день проветривала квартиру, запах был не столь ужасающий. В данном жилье похоже никто себя подобными действиями не отягощал. Девчонка поманила меня пальцем за собой, делать нечего, придется потерпеть, зажал нос пальцами, чтобы хоть немного приглушить оглушающую вонь.
Прошли, судя по всему, в ее комнату, она тут же захлопнула за мной дверь, закрыла на шпингалет.
Ее комната сильно отличалась от остальной хаты, здесь было чисто и так сильно не воняло, форточка раскрыта настежь, отчего было довольно прохладно.
– Да, нежарко, зато не воняет, – словно прочитала мои мысли она. – Давай жратву, а сам садись за мой стол, делай домашку.
– А ты?
Подошел к столу, закинул на него рюкзак, стал выгружать учебники и тетради. Достал бутерброды, заботливо завернутые в пищевую бумагу мамой, протянул ей. Она схватила, развернула и принялась за еду. Я понял – голодная, еще голоднее меня, мне стало ее жаль.
– Тебя как звать? – спросила она.
– Андрей. – ответил я, усаживаясь за стол.
– Меня Милена, – назвалась она и предложила, – слушай, если у тебя есть жратва, я могу за нее тебе арендовать свой стол.
– Согласен! – тут же согласился я. – Только много у меня не бывает, но чего-нибудь смогу притащить.
– Класс, – кивнула она, развалившись на своей кровати и уплетая за обе щеки бутерброды с дешевой ливерной колбасой. – После школы заходи ко мне, мои обычно в это время уже пьяные дрыхнут, стучи вот так, – она показала, как стучать, – будет наш код.
– Хорошо.
– Запомнил? – решила она уточнить.
– Запомнил, запомнил.
– Ладно, занимайся, я пока почитаю.
Она взяла книгу, которая лежала рядом с кроватью на тумбочке, уткнулась в нее, а я принялся за домашку.
Время пролетело незаметно, мне давно не было так спокойно. Сидя дома и занимаясь даже в те дни, когда удавалось, отца не было дома, я вздрагивал от каждого шороха. Мне все время казалось, вот он сейчас войдет, начнет орать и материться, как обычно, а может и мне прилетит не за что-то, а вот просто так. Нет, так сильно как вчера он меня никогда еще не бил, но отвесить подзатыльник – так запросто, причем такой, что в ушах потом пару часов отчаянно звенит. Здесь я впервые почувствовал себя в безопасности. Закончив, повернулся к Милене.
