В этот момент Хаммер неожиданно сменил тон на доброжелательный:
– Павел, мы открыли в швейцарском банке «Креди Сюис» обезличенный счёт. В этом запечатанном конверте его номер. Прочитайте, запомните и уничтожьте содержимое конверта. После этого деньги с этого счёта может снять только тот, кто знает номер, то есть вы или тот, кому вы его сообщите. Например, ваша жена или дети. Мы приняли это решение, чтобы вы не попали в поле зрения контрразведки. У вас зарплата семьсот долларов, большая семья. Вы не сможете тратить много денег. Это вызовет удивление, а потом и подозрение. Отныне мы будем выплачивать вам только по пятьсот долларов в месяц. Остальные, включая премиальные, будут отправляться на этот счёт. Не обижайтесь, всё это делается в интересах вашей безопасности.
Ободрённый проявлением заботы, Паша решился, наконец, заговорить о конспирации.
– Ник, не кажется ли вам, что встречаться в этом отеле, да к тому же в холле, опасно, – спросил он неуверенно.
Хаммер внимательно посмотрел на Павла и улыбнулся:
– Я ждал этого вопроса. Буду откровенен: мы немного рисковали, чтобы проверить вас. Теперь всё в порядке. Не думаю, чтобы вы заговорили о конспирации, если бы сотрудничали с нами по заданию мистера Юровского. Я дам соответствующие распоряжения Майку.
«Странная, чужая логика проверки агента у этих американцев», – подумал Паша, но всё же решил поверить Хаммеру.
Хаммер сразу после встречи Лялиным отправился в Александрию в яхт-клуб для европейцев «Пингвин». Увидев рисунок толстого забавного пингвина на фасаде клуба, Хаммер который раз подумал:
«Готов поспорить, мерзкие арабы так назвали клуб потому, что считают нас жирными и глупыми».
Первым делом Хаммер прошёл в бар и пропустил порцию виски, потом отправился к плейбою Бобу Ленчеру на яхту. Боб был не один. С ним было несколько незнакомых англичан и две вполне симпатичные блондинки. Около трех ночи, когда веселье было в самом разгаре, в кают-компанию заглянул Вудсон. Разведчики уединились на палубе.
– Ник, ну что русский? Без истерик?
– Да истерики с перевербованными агентами иногда случаются. Особенно в первое время. Опасаясь этого, я повёл беседу в жёстком тоне. Кажется, помогло.
«Считает себя опытным профи, а меня дилетантом. А кто завербовал русского? Да ты, Ник, давно уже ни на что не способен».
Майкл сделал вид, что его не задел менторский тон начальника, и спросил:
– Когда мы узнаем, как нашу работу оценил Кейси?[13]
– Эту работу ещё надо показать. «Брут»[14] мало что знает. Нужно красиво обыграть всю информацию и придать рельефность её источнику. Ты меня понимаешь, Майк? Ты же это умеешь. Ты же аналитик. Если мы поработаем с ним успешно хотя бы год-полтора, я тебе гарантирую высокую должность в Информационно-аналитическом Директорате. Это тебе не политологию в университете преподавать. Кстати, «Брут» профессионал, а ты до сих пор не подготовил условия для конспиративных встреч. Ты прекрасно спланировал и провёл его компрометацию. Молодец! Но этого недостаточно. Я не могу всё делать сам. Нас всего двое. Я понимаю, что тебя направили сюда для аналитической работы, но уж если ты взялся работать с агентурой, будь добр, соблюдай правила. Завтра я прочитаю тебе краткий курс по основам конспирации, а пока пошли вниз. Эта худенькая меня заводит.
К выполнению задания резидента Виктор приступил с удовольствием. Наконец-то живая работа, к тому же связанная с искусством! Своё расследование он решил начать с галереи «Мезон нуар», куда и отправился среди недели днём, когда обычно в таких заведениях мало посетителей. Чёткого плана действий у него не было.
