– Игорёк, я её поймал. Иди сюда быстрей, будешь ноги держать.
Затем наступила тишина. Борис сжимал горло яростно сопротивляющегося Игорька, напрягал последние силы, слабел. Внизу победно заревел Высокий:
– Игорёк, иди. Мы тебя ждём!
И отчаянный крик Маринки:
– Да издох твой Игорёк! Издох и уже гниёт.
– Заткнись, сука. Как он издох, ты сейчас попробуешь сама. Его очередь. А потом у меня сосать будешь, падла. Пошли.
Борис понял – он не сумел помочь девушке, опоздал. А ещё он понял, что скоро, очень скоро его убьют, потом долго будут издеваться над Мариной и тоже убьют.
Игорёк не выдержал первым. Руки его ослабли, по телу прошли судороги.
Борис был уверен – ещё две секунды и конец. Затем он выхватит из-за пояса мертвеца нож и скатится вниз по холму. Расчёт был на то, что бандит вначале попробует помочь другу и Борис выиграет несколько секунд, немного восстановит силы и сориентируется.
Однако Борис не успел. Второй бандит с разбегу ударил его сапогом в бок. Но за долю секунды до этого мышцы шеи Игорька не выдержали, хрящи лопнули, и пальцы рук Бориса соединились. Борис откатился и мгновенно оказался в положении Игорька. Теперь душили его. Грубые руки со стальными пальцами казались гораздо сильней рук предыдущего противника.
– Больше пяти секунд я не продержусь, – безразлично подумал Борис.
Но хватка ослабла. Бандит выхватил нож.
– Нет, так легко не отделаешься. Будешь висеть на своих кишках, сука.
И тут Борису показалось, что мир взял паузу. Наступила полная тишина. Бандит с занесённым ножом замер. Затем что-то обожгло грудь. И только потом он услышал грохот выстрела. Снова наступила тишина, которую через мгновение разорвал отчаянный вопль Маринки:
– Боренька, милый, любимый, я убила тебя!
Она встала перед ним на колени и обхватила руками его голову.
– Не тряси, мне больно, – прохрипел Борис.
– Живой! Дай посмотрю.
Высокий больше не тянулся к горлу Бориса. Окровавленный и неподвижный он лежал рядом.
Марина расстегнула Борису ветровку, приподняла залитую кровью футболку. В правую часть груди Бориса попали две дробины. Судя по всему, они вошли под углом, так как Марина стреляла стоя, с трёх или четырёх метров.
Борис, опираясь на Марину, встал. Как ни странно, он ничуть не потерял присутствия духа.
– Ну, ты, Маринка, молодец! Если бы не ты, нам обоим крандец. О, я заговорил стихами! Этим я заложил первый камень в создание многотомного поэтического эпоса о суперженщине, о тебе.
– Боря, не валяй дурака. Я боюсь. Вдруг они снова набросятся на нас. Боря!!!
– Не истери. Они издохли. Слушай, а я про ружьё совсем забыл. Ты раньше стреляла?
– Конечно. Меня отчим берёт на охоту. Ой, Боря, а если рана смертельная. Надо быстрей к врачу.
– Не выдумывай. Рана ерундовая, неглубокая. Возьми в рюкзаке бинт и коньяк. Спустимся к речке, ты меня перевяжешь.
На берегу Борис разделся и погрузился в ледяную воду. Потом коньяком промыл раны и многочисленные царапины. Маринка кое-как, дрожащими руками, перевязала ему грудь.
Подумал: «Если рёбра сломаны, скрыть от начальства не удастся».
Приказал себе: «Не паникуй».
– Марина! Коньяк будешь? Пей!
Она отпила из горлышка. Поперхнулась, стала кашлять. Борис забрал бутылку.
«Грамм четыреста», – подумал он и влил всё в себя. Делая последний глоток, понял – быстро схватит, с утра не ел.
Девушка всё еще была голой и как будто не замечала этого. По грязному, перепачканному бог знает в чьей крови лицу текли слёзы.
