Николай Рябченко, мужчина тридцати пяти лет, трижды судимый за кражу, грабёж и вымогательство, но при этом благополучно избежавший лишения свободы, благодаря своей матери, жил праздной жизнью на её же деньги. Нигде не работал, был завсегдатаем ресторанов и казино. Регулярно являлся зачинщиком драк, разборок, но при этом всегда успевал скрыться до приезда милиции. Ряба был головной болью всего уголовного розыска, и именно поэтому оперативники хотели, чтоб трупом был именно он.
Собираясь в морг на опознание, напарник Родина – Родион Варкун – был на подъёме после удачно проведённой ночи.
Высокий, стройный, красивый Родион пользовался успехом у женщин, а его прибалтийский типаж и обходительность практически не оставляли шансов женскому полу.
Родин немного завидовал Варкуну, потому как в любой компании самая красивая девушка доставалась именно ему, но зависть эта не имела каких-то далеко идущих последствий, и помимо того, что Варкун с Родиным были напарниками, они ещё и дружили.
– Родька, кого на опознание возьмём? – обратился Родин к Варкуну.
– Давай Славу Хулигана. Сейчас позвоню ему, сто пудов ещё харю плющит дома, пусть свою задницу тащит сюда.
Набрав номер телефона Хулигана, произнёс:
– Привет труженикам уголовного фронта! Хулиган, кто-то твоему кенту усекновение главы произвёл. Надо на опознание съездить.
– Что такое «усекновение»?
– Да голову отрезали, блин, Рябе. Давай скорее. Подъедешь – дежурному скажи, чтоб нам позвонил.
– Какой необразованный криминальный контингент пошёл, – возмутился Варкун.
– Ты на себя-то посмотри, до сих пор твою «микрофилию» забыть не могу!
Это Варкун как-то в разговоре решил блеснуть эрудицией в знании, кто такой «некрофил».
– Может, пока чаю хлебнём?
– Давай. Хулиган после вчерашнего долго будет собираться.
– Родька, ты уверен, что это Коля Ряба? – отхлёбывая из стакана, спросил Родин.
– Да ты чё, Серёга?! Сам же видел! Это его башка. А в двойников я не верю.
– Нестыковок как-то много. Вот тело как будто не его, и рост, и комплекция… Мне ещё Валя с информационного сказала, что у Рябы была баба на предплечье наколота, а у трупа – роза.
– Серёга, что ты за человек, постоянно сомневаешься! Плохо тебе, что ли? Сейчас всю братву их соберём, колонём – и делу конец.
Зазвонил телефон: звонил дежурный, который сообщил, что подъехал Слюсарев – в простонародье Хулиган. Это известие прекратило спор друзей, они собрались и вышли из кабинета. Внизу возле дежурной части стоял Слюсарев, Родин завёл его в допросную. Нужно было перед опознанием уточнить несколько деталей.
– Ты помнишь, во сколько и с кем Рябченко ушёл из кабака?
– Точно не скажу, все уже угашенные хорошо были, по моим прикидкам, около трёх ночи.
– А с кем он ушёл?
– Да ни с кем, мы вышли с ним на улицу, он сказал «Мне хватит» и уехал на такси.
– Что за такси было?
– Точно не помню, но вроде хачик на зелёной семёре. Он постоянно пасётся возле «Полёта». – Слюсарев поморщился от головной боли и, растирая виски, спросил: – Мужики, может, кто другой съездит, а? Вон Сохатый тут рядом живёт…
– Хулиган, ты чё – зассал, что ли? – поинтересовался Варкун.
– Да хреново мне после вчерашнего, боюсь, вывернет.
– Раньше надо было бояться, когда каку кушал. Некогда нам, поехали.
Сев в служебную машину, Варкун кивнул Родину:
– Пока всё совпадает, и по времени тоже.
Родин промолчал, сделав вид, что не слышит, и продолжил разговор со Слюсаревым:
