Воскресенье после концерта со звуками гонга прошло у ребят в особенной легкости. Они просто гуляли по солнечной Москве и наслаждались происходящей вокруг жизнью. В прогулках рассуждали о том, что произошло с ними за последнюю неделю.
– Олег, надо поехать к Монаху, как и хотели. Он как будто недалеко где-то, Мишка же говорил, что ездил к нему на выходных недавно.
– Да, давай наберу Мишке, хоть увидимся. А то нам повод нужен, чтобы пересечься иногда в Москве. Ты не находишь, что это неправильно?
– Набирай. Предлагаю его позвать с нами прогуляться, хорошо, если сегодня выберется.
Олег набрал номер Мишки, но абонент не отвечал на звонок. Олег, сбросив короткое сообщение другу в мессенджер, убрал смартфон в карман.
Мишка был еще одним членом «команды Монаха», как он сам называл сообщество всех, кто прошел этап разграничения в осознании новой и старой реальностей. Он был «айтишник», а потому командная задача у него была в перепрограммировании «зараженной» техники для всей команды. Если кто-то из ребят, занимающихся какой-либо миссией от Монаха, хотел сменить любой свой гаджет, то сначала нужно было новый гаджет дать на перепрошивку Мишке.
Одно время Мишка жил на Урале, затем забрался куда-то в глушь в Сибирь, а теперь уже полгода обитал в Москве. В Москву он долго не хотел ехать, потому что оборудовать свою техническую лабораторию в мегаполисе, было куда сложнее, чем в глухой сибирской деревеньке. На съемной квартире обустраивать лабораторию ненадежно, свою жилплощадь покупать в столице накладно. И жил бы Мишка в своей любимой деревне, если бы не одна роковая красотка, которая разыскала Монаха как раз в канун предыдущего Нового года. В деревне все вместе встретили Новый год. А потом девушка эта стала связываться с Мишкой для технических консультации практически каждый день. Вероятнее всего, искра прошибла их обоих еще в Новогоднюю ночь, но слово за слово и подтянула его девица к себе в Москву. Звали девушку Ксения, и в столице она была не из «понаехавших», а что ни на есть коренная жительница в третьем поколении. В ее квартире оборудовали отдельный небольшой кабинет для технических работ по переналадке оборудования, и кто из ребят ни приходил к Мишке после этого, констатировали факт – Миша и Ксения жили вместе душа в душу.
Мишка и Ксения с момента их совместного проживания стали связующим центром для всей огромной команды «прозревших». Все новости Мишка знал один из первых, друг о друге ребята также узнавали у него, сидя за чашечкой чая. Но самое главное, только Мишка знал текущее местоположение Монаха, притом без всяких загадок. Миша чинил его вечно выходящие из строя смартфоны, а потому давно вставил туда блок отслеживания геолокации. Монах, конечно, знал это, но не возражал. Мишку он любил особо. Валера так прямо и говорил: «Не родился другой такой гений, который бы смог вернуть к жизни технику, с которой я что-то случайно натворил». И еще часто подтрунивал над Мишкой, мол тот зря думает себе, что поймал Монаха «за хвост», реально все что видит Мишка это мигающая точка на нарисованном поле.
Сейчас связаться с Мишкой было бы лучшим решением для выхода на Валеру. И конечно Мишка перезвонил Олегу. Погулять вместе с ним не удалось, он объявился на связи поздно вечером, когда ребята уже вернулись домой. Как и ожидалось, Мишка знал, где Монах, и даже отправил сообщение с точным адресом. Валера в этот раз обитал в городе Ростове Ярославской области. Как объяснил Мишка, Валера жил там один, без своих друзей-единомышленников, и что он там нашел, никто кроме Валеры не знал. Однако жил он там, никуда не выбираясь, с марта месяца. После передачи координат Валеры, Мишка сообщил еще одну важную новость. Ребята узнали, что он и Ксения решили пожениться. А по сему прекрасному поводу, они через две недели собирают самых близких соратников на выходные в некотором удивительном месте под названием «ЭТНОМИР». Место это располагалось в двух часах езды от Москвы, а значит, ехать туда нужно было с ночевкой. По сути, на выезде кроме самих будущих молодоженов планировалось присутствие Олега с Аней и Ростислава с Катей. По словам Мишки ответы «не сможем» и «ну, мы не знаем» не принимались.
