Вскоре начальник и три его приближённых старателя были арестованы за хищение ценных залежей ископаемых в государственных недрах земли дальневосточной. Начальник получил большой срок, а трое соучастников разные. Шаман отхватил пять лет колонии и убыл к месту дальнейшего проживания не так уж и далеко, из хабаровской в магаданскую область.
Эльбрус Эверестович, лёжа на жёсткой кровати, как киномеханик прокручивал хронику событий, недавних и давно ушедших. Далеко не юный, ему было двадцать восемь, он вспоминал, как ещё год назад, он радовался мирной жизни на своей родной Псковщине. И вот он здесь, злым роком судьбы занесённый через всю страну, лежит в кровати, в уютном доме на одной из сопок Дальнего Востока.
Потомственный травник, собиратель целебных растений и трав, как его отец и его дед, совершил неумышленную, роковую ошибку, и теперь он на самом востоке огромной страны. Четыре года он дышит дальневосточным воздухом: три из них, в затхлой камере магаданской тюрьмы и год воздухом тайги и моря, воздухом свободы!
Его дед, которого он почти не помнит, начинал своё дело ещё при царе, и был известен на всю Псковскую губернию и вхож в любой дом. Дело своё дед передал сыну (отцу Эльбруса), который успешно его продолжил. Имя отца хорошо знали и в городе, и в области. Отец сумел ненавязчиво заинтересовать единственного сына продолжить дело, начатое дедом, и это у него получилось.
Отец Эльбруса Эверестовича состоял в клубе альпинистов-любителей, куда входили интересных профессий люди – геологи, археологи и травники-ботаники. В сезон лета они собирались командой и отправлялись по запланированному на лето маршруту: на Урал, на Кавказ, в Центральную или Среднюю Азию. Каждый ехал со своею целью, кто вершины покорять, кто в горах копать, а они с отцом травы неизвестные искать. Таким был его отец.
Первый раз отец взял сына в горы, когда ему исполнилось одиннадцать лет. Мальчишка был покорён величавой красотою Кавказа, горной системой Тянь-Шаня, её масштабом, Уралом и Саянами, и все они – горные системы, по-разному были красивы и величественны, каждая в отдельности. Он, задрав голову с раскрытым ртом, не опускал её, пока не падал от головокружения. Отец не мешал сыну, который мог часами рассматривать горную вершину, а когда тот уставал и глаза опускались на зелёный луг, отец держал в руке цветок или травку и говорил: «Ну, наконец-то спустился вниз, а теперь нюхай, смотри и запоминай!»
Отец интересно умел рассказывать о каждом цветочке, о каждой травинке, какая какую пользу приносит, от какого недуга лечит, а какая калечит и травит. Он растирал в ладонях травку, лепесток и учил нюхать и запоминать, всё время повторяя: «Ты, как парфюмщик, знающий толк в самых тонких ароматах, обязан и в травке, если они очень даже схожие, найти нюхом своим самую малость отличия и учиться пропорции с порциями соблюдать и смешивать правильно».
Летние дни в горах быстро пролетали. Они с отцом лезли в горы, ставили палатку, разводили костёр и варили в котелке похлёбку. Пять летних сезонов подряд Эльбрус Эверестович проводил не в пионерских лагерях, а в горах и на их зелёных лугах, постигая науку ботаника-травника. Отец был очень доволен, когда сын без детского наивного притворства, с большим любопытством, начал задавать много вопросов. Он понял, что благое дело будет продолжено.
