– Пойди сюда, путница. У меня есть вкуснейший чай из самой Сумятицы.
– Спасибо, бабушка, но я свою еду поем, у меня достаточно запасов.
– Путница, не нужно обижать меня, я тебя не отравлю, пока такой цели у меня не было.
Слова старушки почему-то не успокоили Троф. Хотя старушка была одета в темную накидку, когда она раскрывала ее, доставая что-то для их трапезы, там мелькали ткани ярких цветов. Как же все-таки ее голос отличался от ее внешности! Старушка была маленькой, горбилась, но при этом оставалась довольно шустрой, на лице светились голубые глаза, а морщины-рытвины становились на солнце будто глубже, но голос оставался таким же звонким, приятным, легким, он не мог не притягивать к себе.
– Путница, бери чашку.
Троф взяла белую чашку с золотистой каймой, внутри нее плескалась зеленая жидкость, на чай было похоже, но сомнения у Троф оставались, она сделала маленький глоток. Ее организм наполнила теплота, кончики пальцев стало покалывать, яркая вспышка перед глазами – было последнее, что Троф запомнила перед тем, как потерять сознание.
Трофа очнулась, когда уже начало темнеть. Она обнаружила, что была укрыта пледом, а старушки рядом видно не было. Троф скинула с себя плед и начала нервно оглядываться.
«То, что я осталась жива, это, конечно, плюс, вот только ночью путешествовать на своих двоих не очень дальновидно», – у дороги она увидела уже запряженную лошадь и старушку, которая шла по направлению к ней.
– Наконец-то! А то я думала, что мне придется тебя самой грузить в повозку, а я уже не в том возрасте, чтобы таскать тяжести.
– Что вы сделали со мной?! Что это за напиток был?!
– Чай, обычный чай с щепоткой успокаивающего заклинания, но от этого чай не перестал быть чаем. Ты просто сильно устала, и так сработало заклинание, оно решило, что тебе нужно отдохнуть. Я надеялась, что это не продлится долго. Перекуси, и мы отправимся дальше. Тебе больше нельзя опаздывать, а у меня дела в Сумятице.
Троф послушалась старушку, но от ее еды отказалась в этот раз наотрез. Что теперь поделаешь? Если заклинание решило, то так тому и быть. Троф хмыкнула и продолжила, есть, старушка хитро на нее поглядывала, но разговора не начинала.
Через час они снова тронулись в сторону Сумятицы. Троф чувствовала себя, на удивление, отдохнувшей, как будто она несколько дней нежилась в теплой дреме и ничего больше не делала. «Может, этот чай и не так плох». Наступила ночь. Троф потрогала браслет, он не обжигал ее больше, а краснота под ним прошла, он мигал. Мигал? Нет, скорее, пульсировал слабым светом, Троф это успокаивало.
– Браслет больше не жжет? – Троф пожала плечами на вопрос старушки.
– Нет, он лишь светится.
– Он не будет тебя больше обжигать без веской причины.
– То есть до этого причина была веской? – Троф вскинула руки от досады – вот еще, браслету ли решать, делать Троф больно или нет.
– Видимо, я не знаю, что на уме у браслета.
– Странно, вы вроде бы нашли общий язык.
– Вещи мне не близки, чтобы с ними часто беседовать.
– А заклинания?
– У заклинаний есть свой характер. Вещь на то и вещь, она берет сначала часть своего создателя, а потом уже часть своего хозяина, вещам нельзя доверить свои секреты, они их просто не поймут. Заклинания же своенравны, они могут услышать тебя, поспорить с тобой, могут вовсе отказаться действовать, с ними уютно. Они создают, даже когда что-то разрушают, но без отваров они бесполезны. Лишь травы делают их настоящими, но все же не всесильными.
