– И что вас в ней не устраивает? – брюзгливо спрашивал Зозуля, уже зная, что его ожидает очередной подвох.
– Там сказано, что «по своему служебному положению одни лица командно-преподавательского и курсантского состава по отношению другим могут быть начальником и подчиненным». Из чего следует, что «начальники имеют право отдавать подчиненным приказания и обязаны проверять их выполнение, Подчиненные должны беспрекословно подчиняться начальникам». Правильно?
– Да. И что из того? – следовал настороженный ответ.
– Из этого следует, что вчера, когда играли шлюпочную тревогу, вы снова не надели спасательный нагрудник и нагрубили мне за справедливое замечание. А вы, Степан Петрович, являетесь подчиненным по отношению ко мне, я же являюсь начальником по отношению к вам.
– И что же все-таки следует из этого? – злился помпоуч под взглядами остальных «начальников и подчиненных».
– Нагрудник вы так и не надели, поэтому спрашиваю, как быть с формулой «беспрекословно подчиняться начальникам»? Ведь это же ваша епархия сочиняет подобные пункты и подпункты. Делать вам, бездельникам, нечего! – уже злился старпом, на что Зозуля отвечал довольно хладнокровно:
– «Пункты» спускает министерство, а я, согласно подпунктам, вам не подчинен.
– Степан Петрович прав, – вмешивался капитан. – Помощник по учебной части, согласно положению, относится к старшему комсоставу судна и подчиняется только капитану.
Заступничество капитана не обескураживало старпома.
– Да разве в этом дело?! – хитрил он. – Я же выясняю в инструкциях самое темное и непонятное. К примеру, в главе третьей, трактующей общие положения об организационно-строевом отделе училищ, говорится, что оный отдел состоит из: начальника отдела, его заместителя, командиров учебных рот и капельмейстера. Объясните, пожалуйста, какова роль капельмейстера в учебном процессе? Нигде ничего не сказано – темная вода.
– Да какое вам дело до училищ? – торжествовал Зозуля. – Вы, старпом, верхогляд, а инструкции нужно изу-ча-ать! Если бы вы внимательно прочли главу о строевом отделе, то не пропустили бы и примечание, а в нем, черным по белому, сказано, что должностные обязанности ДРУГИХ работников отдела определяются инструкциями… Особыми инструкциями, понимаете? Которые утверждаются начальником мореходного училища. Значит, с него и спрос на ваш вопрос, товарищ Старцев.
Обычно на этой стадии диспута снова вмешивался капитан и просил спорщиков приберечь порох для других целей. Старыгин твердо придерживался нейтральной позиции третейского судьи. К его помощи не прибегали ни Старцев, ни Зозуля, но однажды помпоуч все же попросил у него защиты, правда, совсем по другому поводу.
В тот день боцман и подшкипер, как делали уже не раз, прямо на фока-рее ремонтировали нок-бензельный угол паруса. Однако на этот раз им помогал курсант. Работа подходила к концу, когда на корме появился Зозуля.
– Товарищ старпом, анемометр показывает усиление ветра до семи баллов, а люди работают на мачте! – возмутился он. – Это не в духе хорошей морской практики!
– И техники безопасности? – подсказал Старцев.
– Вот именно! – подхватил Зозуля. – А если грянет десять баллов?!
– А если тридцать баллов с кирпичами?! – вспылил старпом. – Для того и полезли на мачту, чтобы управиться до семи баллов.
Они были уже готовы сцепиться, как два петуха, но вмешался капитан.
– Степан Петрович, – обратился он к помпоучу. – У каждого свои обязанности, а коли функции распределены, оставим старпому то, за что он отвечает головой. Своей и моей тоже. Да, обед уже объявлен, буфетчик, вижу, помчался на камбуз за борщом, отправимся и мы в кают-компанию. Кстати, сегодня, Степан Петрович, на второе ваше любимое блюдо – «макароны по-флотски». Они, уверен, и на этот раз приготовлены в традициях «хорошей морской практики».
