– Я не утверждаю, конечно, что моя версия неопровержимо верна, просто она единственная, в которую укладываются имеющиеся на данный момент факты. Трудность, с вашей точки зрения – с точки зрения человека, полагающего, естественно, что миссис Вэйл ни в чем не виновна, – заключается в том, что в указанное время она находилась на сенном поле одна. Именно поэтому я и спрашивал, не видели ли вы там кого-нибудь еще. Любое свидетельство, подтверждающее, что Вимиса там и тогда не было, естественно, уменьшает подозрения против миссис Вэйл, если не устраняет их вовсе. Но коль скоро…
Суперинтендант печально – что, безусловно, заслуживало восхищения – пожал плечами и дал понять, что беседа закончена. У Майкла бешено метались мысли в голове. Следует ли ему признаться в убийстве? Или это будет ненужным донкихотством? Нет, вот так, с ходу, ему ни за что не подогнать детали к имеющимся фактам. Сказать, что они были с Геро, – значит почти наверняка раскрыть их связь и навлечь позор на обоих, но это хотя бы избавит ее от более страшных подозрений. Да, придется рискнуть. Рука суперинтенданта уже тянулась к дверной ручке; за массивной спиной Майклу было не видно, что костяшки пальцев у него побелели и напряглись.
– Одну минуту, суперинтендант.
Армстронг медленно повернулся, на лице его было написано легкое удивление – трудно поверить, что это выражение лица человека, который, имея на руках слабые карты, удачно сблефовал.
– Да, сэр?
Майкл никак не мог унять невольную дрожь. Даже с голосом своим ему было трудно справиться.
– Вы там говорили что-то о конфиденциальности, так вот у меня к вам та же просьба. Можете ли вы обещать, что если то, что я сейчас вам скажу, окажется не имеющим отношения к делу, не пойдет дальше вас?
– Знаете ли, сэр, такие обещания давать довольно трудно. Но могу заверить, что, если нам удастся решить проблему, мы не будем оперировать никакими свидетельствами, если только они не помогают разоблачить убийцу.
– Очень хорошо. Я был там, на сенном поле, вместе с миссис Вэйл с часа до часа двадцати пяти. – Слова вылетели у него изо рта так, словно уже сами по себе жаждали выручить Геро из беды. Суперинтендант воззрился было на Майкла, но быстро взял себя в руки:
– Вы понимаете, сэр, что это весьма серьезное дело? Вы и миссис Вэйл своими ложными показаниями препятствовали действиям полицейских при исполнении ими служебных обязанностей.
– Да понимаю я, все понимаю. Но вы должны понять, что не могли мы открыть правду. Скандал…
– Ясно, сэр. Конечно, то, что вы говорите, вроде бы обеляет миссис Вэйл, но с другой стороны, как поверить вашему второму утверждению, если первоначальные представляют собой нагромождение лжи и обмана? – Суперинтендант замолчал.
– Вы должны, должны поверить мне! – вскричал Майкл. – Вы ведь сами сказали, что, если бы кто-нибудь видел, что миссис Вэйл была не одна, это сняло бы с нее подозрения. – Он овладел голосом и продолжал более спокойно: – Так вот, клянусь, что мы с миссис Вэйл были вместе и племянника ее не видели.
Да, это уж точно, вместе вы действительно были, подумал Армстронг, только кажется мне, что и племянника, к несчастью для него, тоже видели.
– А если вам нужны еще какие-то пояснения, – продолжал Майкл, – вместе мы были, потому что любим друг друга.
– Так я и подумал, – сухо заметил Армстронг и, улыбнувшись более приветливо, добавил: – Ну что ж, сэр, вы устроили нам целое представление, но сейчас я склонен думать, что вы говорите правду. Все это останется между нами, если, конечно, не возникнет какая-нибудь острая необходимость. И я прошу вас сохранить наш разговор – целиком – втайне от всех, кроме миссис Вэйл.
