Тремор - страница 26

Мы замерли. Это молчание раздавило бы весь мир, если бы я не прервала его. «Сделай хоть что-нибудь, не сиди так!». Мои крики слышали даже соседи. Когда они постучали, я валялась на полу. Мама все так же смотрела в пустоту мертвым взглядом.

Губы затряслись, и Таня отвернулась в сторону.

Сцены в больничной палате пронеслись в ее голове старой потрескавшейся пленкой. Она так давно не вспоминала их. То, как поехала одна на такси среди ночи, как врач поймал ее перед входом в палату. Рассказал, что у папы случился сердечный приступ перед вылетом в командировку. Что никто не знает, почему это вышло – у него никогда не было проблем с сердцем.

− Мы не все можем предугадать. Бог забирает лучших, − сказала медсестра, идя мимо Тани. Та стояла у стены, не в силах зайти в палату.

Эти слова совсем не успокоили ее. Папа, ее любимый папочка столько раз говорил ей, что все в этой жизни не случайно, что она будет относиться к тебе так же, как и ты к ней. И Таня всегда верила в это. Папе везло − счастливая возможность всегда поджидала его за углом, пока все видели в ней лишь проблему. Он любил жизнь больше, чем кто-либо, а она забрала его. Не дала получить заслуженное место старшего геолога, увидеть внуков, или хотя бы как дочь закончит школу. Нет, тридцать шесть лет и все. Даже Пушкин прожил больше.

Таня глубоко вздохнула, смотря в потолок.

− Папа умер, и все изменилось. В школе я почти ни с кем не общалась. Стала призраком, невидимкой. В душе разрасталась дыра, которую заполняла лишь боль ночью. Я просто не знала, как жить. Казалось, все, что мне важно, так же покинет меня.

Так и случалось. Друзья перестали пытаться оживить меня, мой парень уехал в другой город, ничего не сказав мне. Мама изменилась. Всю свою боль она глушила работой, словно и забыв обо мне. А я так нуждалась в ней…

Кирилл крепко обнял ее. Его толстовка быстро промокла от слез. Он покачивал ее, как ребенка, прижав к груди ее голову.

Они долго молчали. За окном проезжали машины, слышался смех. Ветер сотрясал провода и иногда заглушал его.

Кирилл плавно поглаживал Таню по спине, отслеживая ее дыхание. Она вжалась в него как котенок и, успокоившись, медленно подняла на него взгляд.

− Мне сложно доверять жизни, хоть я и безмерно люблю ее. Второй раз я уже не склеюсь.

− Послушай, − Кирилл сел у ее ног и взял за руки. − Все это ужасно. Я понятия не имею, каково это − терять близких. Вряд ли мне удастся даже представить такую боль, но я очень сочувствую тебе. Конечно, прошло еще мало времени, но ты не сможешь всегда убегать от любви, от жизни. Мы падаем и поднимаемся вновь. Теряем и вновь находим. Понимаю, от меня это странно слышать. Но после того, что ты рассказала, я убежден, что никогда не посмею причинить тебе боль. Слышишь? Никогда.

Таня гладила Кирилла по щеке, пока он говорил это. Его порыв был так искренен. Так ярко мерцал огонек в янтарном блеске глаз, что было трудно не поверить ему. Поцеловав Кирилла, она облизнула губы и медленно отстранилась в сторону.

− Я тебе верю.

− Если ты сейчас не готова…

− Полностью я никогда не оправлюсь. Придется броситься с головой в эту бездну. Наверное, ты прав, прожить жизнь в стороне невозможно.

Кирилл слегка улыбнулся, сев рядом с ней на диване.

− Оправишься. Я не дам тебе вспоминать о прошлом. Просто будь со мной, хорошо?

Таня кивнула. Кирилл крепко обнял ее.

Лео мог не идти с Кириллом. Его многочисленные хобби и так неплохо обеспечивали его. Программирование, дизайн, ремонт самой разной техники. Их было гораздо больше, и когда Лео рассказывал Кириллу об очередном увлечении, тот лишь смеялся над ним. Оба знали, что через месяц Лео потеряет к этому всякий интерес. Но даже к этому факту он относился с полным равнодушием.